ДНИ. Донецкая Новейшая История - стр. 4

– Как зовут? – придирчиво оглядел учителя капитан

– А что так поздно решил к нам пойти? Война вот уже восемь лет как идет, а ты только сейчас собрался?

– Детей истории учил, пока было где. Сегодня школу разбомбили.

– Да, слышал, много куда прилетело. Так у тебя офицерское звание, раз институт закончил?

– Наверное ,– пожал плечами Сергей – но я в военном деле не специалист, поэтому запишите меня как рядового.

– Хорошо. Кстати, вовремя успел. Мы сегодня как раз новый взвод заканчиваем формировать. Вечером отправляемся на учебный полигон, в то пришлось бы тебе пару-тройку недель ждать.

– Почему на полигон? – с удивлением и некоторой растерянностью спросил Нечаев.

Капитан усмехнулся:

– У меня взвод состоит из шахтеров, строителей, токарей, вот, учитель еще появился. А ты стрелять – то хоть умеешь? Окапываться, ориентироваться на местности, бой вести? Нам на передовой не пушечное мясо нужно, а бойцы. Пусть «желторотые», но которые хоть кое-что могут и не сразу погибнут. Ведь на той стороне не дураки с рогатками воюют, а опытные, кадровые военные, да и наемников хватает. Поэтому давай, без лишних вопросов, дуй на склад, получай все, что нужно, и к 19 ноль-ноль прибыть сюда на построение. Вопросы есть?

– Никак нет! – вспомнив военные сборы, отчеканил Нечаев.

                        2

Две недели на учебном полигоне пролетели для Нечаева как один день. Стрельбы, оборудование огневых точек, работа с минометом, отработка действий с бронетехникой, марш- броски и снова стрельбы. К концу этих недель лицо Сергея обветрилось, голос стал грубым, хриплым, он научился курить, а главное, все это- грохот взрывов, свист пуль, лязг гусениц, мат командиров и сослуживцев- больше не вызывали в нем ни страха, ни желания спрятаться, отстраниться. Теперь оно воспринималось как фон обычной, повседневной жизни.

Поздно вечером, когда совсем стемнело, взвод погрузился в машины и их повезли по тряской проселочной дороге на передовую. Кто-то дремал, низко свесив голову, кто-то курил, пряча огонек сигареты в кулак, а Сергей сидел у заднего борта и смотрел на мерцающие звезды. Это не по-военному чистое небо почему-то напоминало ему кадры из старого фильма «В бой идут одни старики», где герой Леонида Быкова говорит о восхитительной природе юга Украины. «Наверняка нашего Донбасса,» – улыбнулся про себя Нечаев. А летчики- грузин, узбек, сибиряк – хвалят свои края. И все это было единой для всех Родиной, а мы, хоть и разных национальностей, единым, дружным народом. Кому от этого было плохо? Вопрос, конечно, риторический, и Сергей прекрасно понимал, почему в девяностые все братские республики на перекрестке времени разошлись в разные стороны, но все же ностальгия о прежней любви и дружбе вновь и вновь возвращала его в те времена. Особенно сейчас, когда нацизм сменил немецкую речь на украинскую, а столицу перенес в Киев.

– Учитель, не спишь? – тихо спросил сидящий рядом шахтер Андрей Манько-добродушный коренастый увалень тридцати пяти лет. Они как-то незаметно сошлись в первые дни учебки, и всегда держались рядом, стараясь помочь один одному. Вот и сейчас он сидел рядом с Нечаевым, как-бы охраняя друга.

– Нет, Андрюша, не сплю. Так, думаю.

Це добре. А скажи-ка ты мне, друг ситный, правду ли нацики гутарють, шо быццам бы Украина була раней за Расию?