Дневники Красной Шапочки - стр. 19
Бинго! Я была права: даже в темноте я вижу, как он смотрит на экран, а его губы растягиваются в довольную улыбку, и сильная холёная рука опускается на моё колено, поднимается выше по внутренней стороне бедра, оттягивает резинку чёрного чулка и больно сжимает мою нежную кожу. Так, что я еле сдерживаю крик, но лишь судорожно вздыхаю. Я уверена, что он оставил на мне свою метку, и теперь у меня по ноге пунцовым цветком растекается синяк.
– Вот тут в интервью есть небольшая пауза, я бы хотел, чтобы вы её сократили, – обращается он ко мне, уже поворачиваясь и улыбаясь. – Маша, зафиксируй, – и в темноте кинотеатра мне чудится, что передо мной не интеллигентный профессор в очках от Cartier, а хищный и самодовольный зверь с усмешкой вампира и волчьим чутьём. Ну что же, и я уже тоже давно не маленькая…
Я практически не бывала дома за этот месяц: только заходила поспать и переодеться, и если бы не адреналиновые штормы, бушующие во мне, то усталость давно бы скрутила мои плечи. Но я все еще держусь, и мне точно надо распрощаться кое с чем из прошлого…
FYA закрывает все работы по созданию материалов для именитого клиента: акты подписаны, видео и фото переданы заказчику. С августа должна начаться информационная атака на пользователей сети, все ещё размышляющих, какому блогеру, лидеру мнений или онлайн-институту отнести свои денежки. А я вспоминаю, как много у меня накопилось других не менее важных проектов, на которых у меня совсем не было времени.
У меня всё готово. Вечером в четверг я набираю сообщение Щербатскому: «Отметим?», где я в чёрном коротком топе, больше похожем на бюстье, абсолютно недвусмысленно сжимаю в руках бутылку Petrus, этикеткой к камере: насколько я внимательно изучила Юрия, он не откажется от одного из самых престижных и дорогих вин за семь тысяч евро. У меня дома припасены несколько эксклюзивных бутылок ещё с тех времён, когда я работала директором по рекламе у одного из крупнейших российских ритейлеров. И вот настал день пить вино и собирать камни…
Я всё еще напряжена, когда на телефоне загорается экран с ответом: «Жду тебя после 22.00, Пятницкая улица, 53/18, кв. 8».
На часах 22.15, когда я звоню в домофон. Про себя я отмечаю, что старый дом в Замоскворечье очень походит на тот, из Екатеринбурга, рядом с проспектом Ленина… И сегодня я бережно сжимаю в руках не макеты из редакции, а драгоценную бутылку Petrus, а в ушах у меня гремит, как в юности:
Love’s the funeral of hearts
And an ode for cruelty
when angels cry blood
on flowers of evil in bloom...
– Привет, проходи, – приглашает меня Щербатский. Он, по всей видимости, только что вернулся с лекций: на нём джинсы Gucci и рубашка, расстёгнутая на верхние пуговицы. Я иду вслед за ним по длинному тёмному коридору в сторону яркого квадратика комнаты, по всей видимости, гостиной. Квартира как и тогда, на последнем этаже, и я не знаю, какими правдами и неправдами профессору Щербатскому разрешили установить здесь настоящий камин.
– Присаживайся, – приглашает он меня окунуться, как в пышное пирожное, в одно из барочных кресел с резными деревянными ножками, стоящих тут же, прямо у камина. Я протягиваю бутылку с вином Юрию, и он внимательно изучает этикетку.
– Ну как, я тебя не разочаровала? – улыбаюсь я ему.