Дневники экзорцистки 1, 2, 3 - стр. 21
– Я, знаете ли, уток пришла покормить и кофту довязать, – нервно ёрзая сказала вдруг владелица квартиры, – но тут много народа сегодня, и утки не выходят на берег. Я, пожалуй, домой пойду.
Она хотела подняться, но Клара бесцеремонно поймала её за рукав и усадила на место.
– А как же вязание? – строго спросила бабушка. – Кофта сама себя недовяжет.
– Я лучше дома… – сдавленно пропищала Татьяна.
– Дома не лучше, – безапелляционно заявила Ирина. – Нечасто такая замечательная погода случается. Завтра дождь обещали…
– С градом, – подхватила Клара.
– Что вы от меня хотите? – не выдержала натиска Татьяна.
– Просто интересно узнать некие подробности, – призналась Ира. – Говорят, что в квартире, которую нам сдаёте, умер ваш брат. Не хотелось бы, чтобы его призрак потом являлся ко мне во сне. Вдруг он при жизни был маньяком?
Глаза старушки, казавшиеся большими из-за бифокальных линз, выпучились ещё больше.
– Что вы! Толик был очень хорошим. Просто ему не повезло – отец ему всю жизнь сломал.
Видимо, воспоминания о брате были для женщины болезненной темой. Она всхлипнула и вцепилась в своё лукошко, словно пыталась удержать в нём рвущиеся наружу эмоции.
– Прямо так и сломал ему жизнь? – подначила Клара. – Говорят, что ваш брат вовсе не являлся примерным гражданином, алкоголь употреблял, ни с кем дружбу не водил, был замкнутым и угрюмым.
Татьяна с гневом взглянула на бабушку, расслабила пальцы, сжимавшие лукошко, и эмоции вырвались наружу.
– Всё не так! Отец у нас был очень жестоким. Сам он родом с Урала, из какого-то богом забытого села староверов. Там очень строгие традиции домостроя. Женщины у них – рабыни бесправные, обязаны только рожать и по хозяйству трудиться с рассвета до заката. А мужики вроде надсмотрщиков. В этом селе даже вера какая-то своя – вроде и христианская, но более суровая по правилам. У отца крестик был нательный золотой, с распятьем, заключённым в кольцо – это вроде как означает, что человек должен жить внутри круга заповедей господних, а всё, что снаружи – от лукавого.
Отец сбежал из села, приехал в наш город, стал работать в милиции, потом в тюрьме надзирателем. Когда он с нашей мамой познакомился, ему уже под сорок лет было. А она совсем молодая, наивная. Девочка из не совсем благополучной семьи. Замуж ей скорее хотелось. А тут такой солидный мужчина с военной выправкой, с квартирой, при должности и деньгах. Мама, долго не раздумывая, вышла за него замуж. Бедняжка. А вот отец, хоть и сбежал из своей домостроевской секты, но взгляды-то на жизнь остались прежними. Маму он буквально служанкой сделал. Не позволял ей искать официальную работу. Она должна была дома сидеть, по хозяйству трудиться и детей ему рожать…
– Извините, что перебиваю, – не сдержалась Клара, – а мама ваша имела какое-то образование? У неё была специальность?
– Нет. Она среднее образование получила – восемь классов в школе. Больше нигде не училась и не работала. Замуж хотела выйти, из пьющей семьи скорее сбежать. Вот в двадцать лет и нашла себе мужа-тирана. Сначала она меня родила, а потом Толика. Всю свою нерастраченную любовь нам отдавала. Особенно брата моего любила. Толик слабеньким родился, болезненным. Мама с ним постоянно по врачам ездила. Даже к бабкам-шептуньям обращалась. Но все руками разводили, говорили, что мальчик здоров. А как же здоров, если он простужался постоянно: то сопли, то кашель, плакал часто, жаловался на плохое самочувствие. Мама из сил выбивалась, ночей не спала, чтобы Толика излечить. Я тоже братика жалела, помогала чем могла. А отец-изверг только кривился недовольно и говорил, что мы балуем Толика и слишком тепло его кутаем.