Дневник жертвы - стр. 32
Ты ждешь меня у входа. Так я и думала. Уверенным шагом прохожу мимо, иду до конца улицы и поворачиваю налево. Тебя нет.
– Кларисса! – Ты меня догнал. – Глупо так молчать, Кларисса!
Я резко останавливаюсь напротив палатки с кофе. Она уже закрыта, как и все остальные на рынке. Никогда не видела, чтобы здесь было так пустынно. Правда, несколько прохожих еще бродят по рядам: формально можно считать, что я нахожусь в безопасном общественном месте.
– Поговори со мной, милая!
– Я тебе не милая! – огрызаюсь я. Не могу сохранять молчание, не могу выполнять рекомендации брошюрок! Ты делаешь шаг в мою сторону. – Не приближайся ко мне! – Голос срывается на визг, и я пытаюсь говорить тише. – Никогда сюда не приходи! Ты не имеешь права!
– Но это места для публики, Кларисса.
Если я и дальше хочу сидеть на скамье присяжных, если и дальше собираюсь участвовать в разбирательстве, то я должна заставить тебя не приходить. Иначе зал суда превратится в ловушку, и я весь день буду перед тобой, как в аквариуме. Раньше я не осознавала, насколько большое значение имеет для меня этот процесс. Оказывается, он нужен мне, и я необыкновенно горжусь тем, что стала присяжной: я всегда мечтала о чем-то подобном. Даже в твоем присутствии мой мозг фонтанирует избитыми фразами насчет общественного долга и гражданской позиции.
– Если ты еще хоть раз появишься в суде, я скажу судье, что знаю тебя. И тогда он может даже приостановить процесс. Присяжных нельзя беспокоить. Я должна быть предельно сосредоточенна и не отвлекаться на разных знакомых.
– Свидетельские показания тебя расстроили, Кларисса. Я понял.
Ты, конечно, прав. Меня бесит, когда ты прав насчет меня. Меня бесит, что я не заметила, как ты за мной наблюдаешь. Не представляю, что бы я сделала, если бы увидела тебя в самый разгар этого отвратительного действа, а не в его последние мгновения. И это тоже меня бесит.
– Нет такого закона, который запрещает друзьям присяжных сидеть на местах для публики.
– Ты мне не друг.
– А, ну да. Я твой возлюбленный, – исправляешься ты.
– Ты мне не… – Я закусываю губу. У тебя такой несчастный вид, что тебя кто угодно пожалеет.
– Я думал, ты будешь счастлива меня видеть.
– Ты ошибся! – Оказывается, быть неприветливой не так уж и сложно. Думаю, моей маме и в голову не приходит, что на свете бывают такие люди, как ты. Меня уже трясет от ярости.
– Я больше не вижусь с Ровеной.
– Меня не интересует, с кем ты видишься, а с кем не видишься.
– Какая ты жестокая, Кларисса! Я так волновался за тебя, когда ты болела.
– Я тебя обманула. Я не болела. Мне просто нужно было, чтобы ты отстал. Я не хотела, чтобы ты нашел меня и узнал, что я здесь. Мне не нравится, когда меня преследуют. У меня есть право на частную жизнь!
Так гораздо лучше. Жестко, зато честно.
– Ты очень дурно поступила, Кларисса. Я был о тебе лучшего мнения.
– Меня не волнует, какого ты обо мне мнения. Я хочу, чтобы у тебя вообще не было обо мне мнения.
– Твой мобильник по-прежнему недоступен, Кларисса.
– Я сменила номер. Мне пришлось сменить его из-за тебя. Я уже миллион раз тебе говорила, что не хочу иметь с тобой ничего общего.
– Я обошел все залы суда, пока искал тебя.
Медленно качаю головой из стороны в сторону:
– Ты что, не понимаешь, что это ненормально?
– Вовсе нет. Это лишь доказывает, как много ты для меня значишь.