Дневник смертницы. Хадижа - стр. 21
– Бабушка младше меня. Лень на нее давит, – засмеялся дедушка.
Молодежь в нашем селе одевается по-другому – красиво. Девушки в таких юбках на родник ходят – длинных, блестящих, с оборками, как на бабушкином покрывале. Я тоже хотела такую юбку. Они очень дорогие – эти юбки. Одна наша соседка продала корову, чтобы купить дочке такую. Аман, что это была за юбка! Узкая сверху, широкая внизу и с блестками спереди. Только в ней неудобно было ходить на родник, когда на дороге грязь после дождя, – под галоши подол попадает, упасть можно. И воду в кувшин в такой юбке набирать трудно. С галошами тоже не совсем красиво.
– Вот увидишь, она раньше замуж выйдет, чем испортит в грязи эту юбку, – сказала бабушка маме, когда эта девушка проходила с кувшином мимо нас. – Давай мы тоже двух-трех баранов зарежем, мясо продадим, поедем в город на базар, купим тебе юбку крепдешиновую и туфли лаковые?
– У меня есть юбка, – ответила мама.
– Юбка есть – мужа нет! – разозлилась бабушка.
Потом эта девушка быстро замуж вышла, потому что все обратили внимание на ее юбку. Когда девушка хорошо одевается, ее сразу замечают. Хорошо, что у мамы не было красивой юбки.
В тот день, когда пришли Курбановы, бабушка заставила маму надеть синюю юбку – тоже длинную, но без оборок.
Сейчас я не помню лица своей матери и даже не могу представить его, глядя на себя в зеркало, – говорят, я больше похожа на отца. У него были черные волосы и черные глаза. Он был высокий. Жалко, что и его лица я как следует не помню – только открытый рот и глаза, которые закатывались вверх. Но его я помню лучше, чем мать, хотя с ней прожила больше. Может быть, я забыла ее лицо потому, что она всегда молчала? А почему я тогда так хорошо запомнила ту синюю юбку? Эта была обычная юбка, немодная. Мама, наверное, тоже была немодная. Когда она стояла рядом с отцом, сразу становилось заметно, какой у нее маленький рост. Бабушка говорила, что ее в детстве сглазили и поэтому она не выросла. Мне сейчас тринадцать. Я умею читать и писать. Я уже выше мамы. Хотя я точно не помню, какой у нее был рост.
Теперь я знаю, что в тот день Курбановы приходили свататься к маме. А тогда не знала. Мама не хотела выходить замуж второй раз. Она плакала.
– Умер он! Умер, – говорила бабушка. – Хватит плакать! Мертвые не воскресают, из земли не встают. Ты еще молодая. Тебе замуж надо выйти… Что молчишь, а? Кого ты ждешь? Покойника ждешь?
– Иншалла, на том свете встретимся, – ответила мама.
– Рот свой закрой! – крикнула бабушка. – Бессовестная какая, а! Как я тебя воспитывала?! Плохо воспитывала! На том свете, ты смотри на нее! Ты на этом свете замуж выйдешь, а на том со мной встретишься, когда я умру! У-у-у, какая, ты только посмотри!
Мама стояла возле печки в синей юбке и плакала.
– Ничего, плачь, – говорила бабушка и дышала как чайник, когда он кипит. – Невестам плакать положено. Плачь… Ты видишь, какая твоя мать сумасшедшая? – спросила меня бабушка.
Зачем маме с покойниками встречаться, не понимала я. Зачем она хочет умереть? Она правда, что ли, сошла с ума?
– Мама, я не хочу без тебя жить с бабушкой, – заплакала я. – Она злая, меня палкой бьет. Я с тобой хочу.
– У-у-у, – снова заукала бабушка. – Какие обе неблагодарные, ты только посмотри… Что мать, что дочь. У-у-у…