Дневник Саши Кашеваровой - стр. 15

Зачем ему знать, что прямо на обоях, над кроватью, я рисую мандалы шариковой ручкой? Еще решит, что я депрессивная личность, а это в целом не так, хотя рисую я их, признаться, в состоянии подавленном. Зачем ему видеть коллекцию фарфоровых поросят? Магнит на холодильнике, на котором написано: «Я целуюсь лучше, чем готовлю»? Фотоальбомы, в недрах которых можно встретить мою физиономию родом из восьмидесятых, с залакированной до деревянного состояния челкой и синими блестками на веках? Зачем?

Идти к нему – немногим лучше. Однажды я познакомилась с мужчиной эльфийской наружности, с грустными серыми глазами, напряженной морщинкой на высоком лбу, полупрозрачной кожей и пальцами гитариста, а дома у него, на пыльном подоконнике, стояли бутылки из-под пива «Оболонь» и пахло, как в конюшне. Оболонью по эльфам – это жестоко, я так не хочу.

Лучше – безликая чистота гостиничного номера. Это безопасно для психики. Это дарит иллюзию, что мы начинаем все с начала, рождаемся из пены морской. Можно не узнавать героя, можно его придумать, дорисовать.

Женщины же под сорок, которые собираются заняться сексом на первом свидании, не думают ни о чем.

Вот и моя голова была пуста, как у бодхисаттвы. Целовался Олег самозабвенно, а щетина его оказалось неожиданно мягкой – не царапала щеки. В гостиницу мы ввалились живописной парочкой – оба румяные, с чертями в глазах, мое платье наполовину расстегнуто, его галстук съехал набок.

– У тебя паспорт с собой? – спросил он.

Я догадалась, что Олег не хочет «светиться» в гостинице-на-час – женатый человек все-таки. Паспорт у меня был, а на репутацию мне давно плевать. Более того, я убеждена, что с возрастом дурная репутация только украшает.

– Опустошим мини-бар? – только и успела сказать я, прежде чем почувствовала его руки на своей коже, и реальность перестала существовать.

Утром я завтракала с Лерой в «Старбаксе». Перед нами стояли открытые ноутбуки – мы обе пришли сюда, чтобы имитировать поиск творческого вдохновения. Хотя скажите, о какой вообще музе может идти речь, если Лере надо было написать рекламный материал о встроенных шкафах-купе, а мне – и того хуже – проверить диалоги к очередной серии пошлейшего телемувика на предмет отсутствия ненормативных слов.

В сценарной группе числился племянник генерального продюсера, глуповатый молодой человек, который, кажется, считал себя Валерией Гай Германикой в брюках и пытался взбодрить сериал для пенсионерок словом «бля», вырывавшимся из уст доверенных ему персонажей неуместно, зато с завидной периодичностью.

Но чем хороша работа журналиста и сценариста – всегда можно, нахмурившись, вскричать – не могу, мол, больше работать в этой духоте (тесноте, шуме, холоде, и т. п.), ничего не пишется, пойду искать уединение – быстренько собрать манатки и перенестись в ближайшее кафе. И никто не проверит, чем ты там на самом деле занимаешься.

– Вопрос номер один: «Блейка декламировала?» – с ходу спросила Лера.

– Вот еще. – Я заказала самый большой капучино.

– Мало выпили, что ли? – удивилась она. – Или теряешь квалификацию?

– Ничего я не теряю… Хотя постой. Трусы потерять ухитрилась, прямо в гостиничном номере. Искали, искали – везде. Так и не нашли. Пришлось идти домой как в фильме Тинто Брасса, без белья.