Дневник русского украинца: Евромайдан, Крымская весна, донбасская бойня - стр. 14
Проблема, по мнению Аронца, заключается в том, что украинским Facebook руководит московское отделение. Именно оно, видимо, строит козни бравым украинским оппозиционерам в борьбе за другую Украину. В общем, кто бы сомневался, что во всём окажутся виноваты россияне?
Так, собственно, всегда и бывает. То россияне газ перекроют, то дельфинов-диверсантов натренируют, то, переманивая граждан, паспорта раздадут. Список, на самом деле, можно продолжать долго. Случись что, украинские политики тут же апеллируют к версии про «руку Москвы», переходя на языковую и национальную проблему.
Других сложностей, видимо, нет. Всё хорошо с экономикой, с медициной, с образованием, с культурой – плохо лишь с национальным самосознанием. Не ощущают себя украинцы украинцами, а всё к России ютятся. То в девяностых автономная республика Крым собиралась присоединяться к России, теперь вот к ней добавилась и вся Восточная Украина; им, мол, с Россией комфортнее. Западенцам и центральным областям, понятное дело, такой ход мысли не нравится, так как от всего русского у них начинаются рвотные судороги.
Помните, как в фильме «Брат‑2»? Когда герой Виктора Сухорукова спрашивает крепкого хлопца в кожаной кутке:
– Слышишь, земляк, а где здесь русские живут?
– Москаль мне не земляк, – отвечает хлопец.
Герой Сухорокова пристально так на него смотрит и говорит:
– Бандеровец, что ли?
Собственно, вся национальная и внутренняя политика Украины свелась именно к этому, основополагающему, вопросу. Страна сегодня как никогда чётко разделена на две половины: первая категорически против России, вторая – в принципе, за. Именно эта – а не расовая, политическая, религиозная – принадлежность является главным критерием дифференциации украинского народа. Заговори с украинцем о России, пусть на самые общие темы, и сразу поймёшь, за «наших» он или за «ваших». Одни скажут о братском народе, другие, наоборот, начнут плеваться, точно сглазить боятся. Вот только равнодушных однозначно не будет.
Украинские политики чётко осознают это. Потому и вставляют по поводу и без магически концентрирующие на себе внимание маркеры вроде «бандеровцев» и «москалей», действуя по отработанному веками принципу «разделяй и властвуй».
Как говорит мой знакомый из Луганска: «Да, я понимаю, что Проффесор – не святой, всё понимаю, но голосовать буду всё равно за него и за “регионы”. Лишь бы они бандеровцам “прикурить” дали». Даже в том, как изъясняется на украинской мове премьер-министр Азаров, многие неравнодушные видят особый шарм: «Наш, видать, раз украинского не знает…».
Языковой вопрос в Украине – ширма. Когда правящему режиму нечем оправдываться, а оппозиции нечего предложить, обе стороны неизбежно начинают заговаривать о русском и украинских языках. Действует безотказно. Одни тут же мечтают говорить на родном языке, другие видят в придании русскому официального статуса едва ли ни угрозу госбезопасности («потеряем язык – потерям страну») и требуют продолжения украинизации.
Потому, собственно, власть в ответ на оппозиционные акции сделала главное – пусть судорожное, но эмоционально верное – заявление, назвав оппонентов фашистами, бандеровцами.
Никто ведь не хочет реальной, а не популистской политики. И пока украинцы заняты расчётом на первый-второй, на главные вопросы никто не обращает внимания. Ширма работает идеально.