Дневник Ребенка - стр. 28
– Санобработка окончена, – бросил он на вопросительный взгляд гоблина.
– Эй! А эмоции? – спросил вдогонку Рихтор. – Это тоже эффект от сыворотки?
Макс остановился в дверном проёме.
– Отчасти. Сыворотка частично подавила выработку кортизола и адреналина, что в конечном счёте убило во мне страх, как эмоцию. Остальное – скорее приобретённое.
– То есть ты бесчувственная сволочь по природе?
– Я учёный, Рихтор. Бывший работник концлагеря. Я уже десятки лет не испытываю ничего кроме удовлетворения, либо его отсутствия.
Макс закрыл за собой дверь. Рихтор вновь опустил голову на диван и задумался. Он вспоминал своё невесёлое детство и то, как он чудом тогда выживал. Незаметно для себя, он уснул.
Лес
Одна из дверей в Гостиной имела очень необычный вид, и, пожалуй, она была самой красивой. Это был участок стены, сплошь покрытый корнями, растениями и цветами. Толстые ветки аккуратно цеплялись за стены и Пол, не уползая дальше полуметра. Причудливые на вид цветы испускали дивные ароматы и непрерывно цвели, а зелень на ветках никогда не увядала. Временами втайне от посторонних глаз растительность меняла своё расположение. Искать номер «двери» было бесполезно – его не было, но все понимали, что это дверь № «4», потому что находилась она между третьей и пятой дверьми.
Очевидно, что самой двери, как таковой, не было. Проём неправильной формы, шириной около метра и высотой близкой к двум, был сплошь затянут зеленью. Стены Гостиной без видимой границы переходили в стволы вековых деревьев под навесом из висячих растений. Вход работал по тому же принципу, что и проходы в других дверях: войти можно было только с разрешения жильца. Корни и ветки расступались, когда хозяин «комнаты» или гость проходил через них, и вновь густо смыкались, когда тот миновал проход. Прорубить проход не представлялось возможным. Растительность на проверку оказывалась прочнее стали. По рассказам хозяина «комнаты» об неё ломались любые клинки и инструменты, она совершенно не поддавалась ни огню, ни холоду, ни кислотам, ни взрывам. В дополнение, если докучающий гость будет слишком настойчиво вредить Лесу, то «дверь» начнёт защищаться: растения будут плеваться крупными шипами, испускать ядовитые газы и лихо обвивать лозой всех обидчиков, ломая кости и удушая их. Никто этого не видел воочию, но и проверять не стремился. Не сложно было догадаться, что здесь работала магия. Тем не менее, в обычном состоянии это была прекрасная зелёная стена, с причудливыми растениями и изумительными благоухающими цветами. В ночное время можно было увидеть, как цветы светятся нежным голубым светом.
Из-за этой зелёной стены всегда доносились приятные слуху звуки. Слышалось переливчатое пение птиц, умиротворяющее журчание воды, шорох качающихся на ветру деревьев. Из этой «комнаты» порой разливалось прекрасное, чарующее своей чистотой и глубиной пение под аккомпанемент тихой мандолины. Голос пел на никому неизвестном языке о чём-то лирическом. Можно было окунуться с головой в этот дивный голос, отрешиться от мирских проблем и на время забыть обо всём на свете.
И всё это не удивительно. Ведь изнутри «комната» совсем не была комнатой. Упрямые заросли вели в невообразимо красивый волшебный Лес. От одного взгляда в голове рождалось ощущение сказки. Перед глазами раскидывалась небольшая лесная лужайка, полная необычных цветов и кустарников. В лучах света, пробивающегося сквозь густые кроны деревьев, мелькали крошечные разноцветные бабочки. Скачущие по веткам и снующие в траве мелкие пушистые животные ничуть не пугались посторонних, продолжая заниматься каждый своим делом. Вот совсем рядом пасётся крупный олень с блестящей лоснящейся шерстью, на рогах которого растёт пушистый мох и распускаются цветы. Олень спокойно проходит мимо спящего в лучах золотого света крупного белого волка. Хищник мерно сопит, совершенно не реагируя ни на оленя, ни на бегающих мимо него зайцев, белок и мышей. Мир и покой царят в этом Лесу.