Дневник Ребенка - стр. 25
– Ты меня видишь?! – эльф перегнулся через ржавое ограждение на крыше и принялся всматриваться в окна противоположного дома, мало ли мелькнёт тень или открыто окно.
– Конечно, вижу. Через Проводника, Винсенто!
Винсент медленно повернулся к Шико. Тот сидел вполоборота к Менестрелю. В пустых глазницах теплились жёлтые подрагивающие огоньки.
– Софи… Ты говоришь через… него?
– Да, мой принц! Твой друг – Проводник в мир Мёртвых! Он нашёл меня и предложил поговорить. Недолго, всего несколько минут, но я согласилась и на это!
– Так… ты говоришь из мира Мёртвых? – Винсент вновь присел на скамью, чувствуя горечь в горле.
– Да, Винсенто. Но есть и хорошие новости… Для меня хорошие. Я здесь больше не одна! Недавно я встретила матушку! И своего брата Джузеппе! И соседку, тетушку Изабеллу с мужем! Наконец-то, мне не одиноко… Для живых это, конечно, печальные новости, но по ту сторону всё воспринимается совсем иначе…
– Так… твоя семья? – осознание медленной леденящей волной накрывало голову эльфа.
– Многие, мой принц… Очень много знакомых лиц. Они рассказали, что король Фиэрро совсем обезумел от ненависти к людскому роду. Он велел закрыть городские ворота для людей, чтоб никто не смог бежать от его кары, и потребовал троекратных податей! Тех, кто не способен платить дань, он немедля казнит.
– Но… как при закрытых воротах идёт торговля с соседними городами? Нам ведь мало морского пути для торговли!
– Вот именно, мой принц. Торговля резко сократилась, купцы поссорились с королевством. Мы же выменивали морские дары на хлеб и овощи… Мор не заставил себя долго ждать. Вся рыба уходит на пропитание, народ начал болеть и умирать от недостатка пищи и снадобий. Они же тоже приходили через торговцев. Деньгам просто неоткуда браться, потому после первой же луны добрая половина города была казнена…
– Это безумие…
– Фиэрро казнит людей целыми семьями, – Софи тяжело вздохнула, – от стара, до млада, мой принц.
Винсента резко затошнило. Живот скрутило и зрение помутнело. Он с усилием сдержал позыв и старательно глубоко задышал. Воображение сыграло с ним злую шутку, рисуя в голове ужаснейшие картины. Целыми семьями. Просто от того, что королю эльфов неугодны люди. На такую жестокость его отец вполне был способен.
– Винсенто… Твой отец ужасное создание, на его руках кровь сотни невинных людей. Как хорошо, что королева почила ещё до всего этого ужаса, царствие ей небесное… да и едва ли она смогла бы его остановить.
– Остановить, – тихо повторил всё ещё ошарашенный Винсент.
– Я так рада, что ты всего этого не видел! Ты же такой чувствительный! Ох, как хорошо, что ты ушёл оттуда, мой принц. Слышала, король изгнал тебя, и теперь ты странствующий бард! Это так прекрасно! Жаль у меня совсем нет времени тебя послушать! Там ведь столько интересного, верно?
– Да… я ещё жив…
– Живи, Винсенто! За нас всех живи! Мы помним о тебе и очень тебя любим! Такое доброе сердце я не встречала до тебя! Ты прекрасен!
– Софи… – на глазах Менестреля стали наворачиваться крупные слезы.
– Ох, прости милый друг. Прости. Мне пора… Надеюсь, свидимся… через много-много лет.
– Софи, постой!
Жёлтые огоньки в провалах глаз Шико погасли. Шут склонил голову и молча положил руку на плечо Винса. Рука оказалась невесомой, но удивительно тёплой. Застывшее лицо, казалось, улыбалось чуть более сочувственно, оставаясь прежним. Эльф понурил голову и уже не сдерживал льющиеся сами собой слезы.