Дневник посла - стр. 16
Вот начинаются и приемы запугивания!
В три часа пополудни Сазонов принимает меня вместе с Бьюкененом. Он объявляет, что сегодня утром происходило чрезвычайно важное совещание в Царском Селе под председательством императора и что его величество принял, в принципе, решение мобилизовать тринадцать армейских корпусов, которые предположительно назначены действовать против Австро-Венгрии.
Затем, обращаясь к Бьюкенену, он всеми силами, очень серьезно настаивает на том, чтобы Англия более не медлила перейти на сторону России и Франции ввиду кризиса, ставящего на карту не только европейское равновесие, но даже свободу Европы. Я поддерживаю настояния Сазонова и, заканчивая дополнительным аргументом, указываю на портрет канцлера Горчакова, украшающий кабинет, в котором мы совещаемся.
– Вот здесь в июле 1870 года, дорогой сэр Джордж, князь Горчаков заявил вашему отцу (сэру Эндрю Бьюкенену, тогдашнему послу в России), который ему указывал на опасность германских честолюбивых замыслов: рост германского могущества не представляет собою ничего, что могло бы беспокоить Россию. Пусть современная Англия не совершает той ошибки, которая так дорого стоила тогдашней России.
– Вы прекрасно знаете, что убеждаете того, кто уже убежден, – говорит Бьюкенен с жестом безнадежности.
С каждым часом волнение в публике возрастает. В прессе сделано сообщение: императорское правительство внимательно следит за развитием австро-сербского конфликта, который не может оставить Россию безучастной.
Почти в то же время Пурталес дает знать Сазонову, что Германия как союзница Австрии поддерживает, само собою разумеется, законные требования Венского кабинета против Сербии.
Со своей стороны Сазонов советует сербскому правительству без промедления просить о посредничестве британского правительства.
В семь часов вечера я отправляюсь на Варшавский вокзал, чтобы проститься с Извольским, который поспешно возвращается к своему посту. На платформах большое оживление. Поезда донельзя нагружены офицерами и солдатами. Это уже пахнет мобилизацией. Мы быстро обмениваемся впечатлениями и делаем одинаковый вывод: на этот раз – это война.
Вернувшись в посольство, я узнаю, что император отдал приказ о подготовке мобилизации в Киевском, Одесском, Казанском и Московском военных округах. Кроме того, Петербург и Москва с их губерниями объявлены на военном положении. Наконец, лагерь в Красном Селе снят и войска с сегодняшнего вечера отосланы обратно на зимние квартиры.
В половине девятого мой военный атташе, генерал де Лагиш, вызван в Красное Село для переговоров с великим князем Николаем Николаевичем и военным министром генералом Сухомлиновым.
Воскресенье, 26 июля
Сегодня днем, когда я отправляюсь к Сазонову, мои впечатления несколько более благоприятны.
Он только что принял моего австро-венгерского коллегу графа Сапари и побудил его «к откровенному и честному объяснению».
Затем он прочел статью за статьей текст ультиматума, переданного в Белград, отмечая недопустимый, нелепый и оскорбительный характер главных статей. После этого он сказал самым дружеским тоном:
– Желание, которое породило этот документ, справедливо, если у вас не было иной цели, как защитить вашу территорию от происков сербских анархистов, но форма не может быть одобрена…