Дневник посла - стр. 104
Вторник, 1 декабря
Едва в Галиции была утверждена русская власть, как ее чиновники ввели в практику наихудший вид русификации в качестве подарка от пришельцев.
Когда два месяца назад русская армия вступила на территорию Галиции, великий князь Николай Николаевич выпустил прокламацию, щедрую на добрые пожелания: «Вам, народам Австрии и Венгрии, Россия приносит свободу и осуществление ваших национальных чаяний. Россия желает, чтобы все вы отныне развивались и процветали, сохраняя драгоценное наследие вашего языка и вашей религии».
От этой прекрасной программы уже ничего не осталось. Русский национализм триумфальным маршем шествует по Галиции. Административная власть сосредоточена в руках генерал-губернатора, графа Владимира Алексеевича Бобринского[9]. Я хорошо его знаю; он – умный, честный и вызывающий симпатию человек, но, вероятно, наиболее реакционно настроенный из всех националистов. Основа его убеждений лежит в ненависти к униатам; в настоящее время униатская церковь имеет не менее 3 750 000 последователей из общего числа жителей Галиции в пять миллионов человек.
У Бобринского есть привычка говорить: «Я признаю только три религии в Восточной Европе: православную, католическую и еврейскую. Униаты – предатели православия, ренегаты и отступники. Мы должны силой вернуть их на правильный путь».
Сразу же начались преследования. Арест униатского митрополита Шептицкого, высылка базильских монахов, конфискация собственности духовенства, уничтожение гуцульских молитвенников, замена униатских священников русскими, перевозка гуцульских детей в Киев и Харьков, чтобы обратить их в православную веру, – таков результат двух последних месяцев, если говорить о религии. В политическом плане надо добавить закрытие гуцульских газет, закрытие университета и школ, увольнение всех галицийских чиновников и их замена ордой русских бюрократов.
Об этой ситуации я имел официальную беседу с Сазоновым. Сложившееся положение наносит ущерб будущему русскому влиянию в этих районах Галиции, в которых Габсбурги сумели стать популярными.
«Я готов признать, – заявил Сазонов, – что политика Бобринского часто оказывается неудачной и что наши чиновники действуют неуклюже. Но не ожидайте от меня, что я выступлю в защиту униатов; я уважаю римских католиков, хотя и сожалею, что они впали в ошибку. Но я ненавижу и презираю униатов, потому что они – ренегаты».
На днях великий князь Николай Николаевич жаловался на задержку с прибытием поставок для армии в Галиции: «Я жду эшелоны с боеприпасами. Они же присылают мне эшелоны со священниками!»
Среда, 2 декабря
Положение русских армий в Польше становится трудным. К северу от Лодзи немцы получили подкрепление с Западного фронта и явно берут верх.
Генерал Ренненкампф освобожден от командования, поскольку из-за его медлительности было сорвано прекрасно развивавшееся наступление, начатое 25 ноября.
Немцы утверждают, что взяли в плен в течение последних двух недель 80 000 нераненых русских.
Духовный настрой России также далек от того, чтобы повыситься. Пессимизм, который я ощущаю вокруг себя, также превалирует, как мне сообщают, в Москве, Киеве и Одессе.
Как можно было ожидать, граф Витте использует создавшееся настроение для того, чтобы ругать войну. В данный момент его позиция заключается в том, чтобы приписывать «расчетливой инерции французской армии» размах и силу наступления, которому сейчас приходится противостоять русским. Со свойственными ему презрительным высокомерием и язвительной гримасой он повторяет повсюду: «Французы совершенно правы, когда они решили более не сражаться, так как русские достаточно глупы для того, чтобы позволить убивать себя вместо французов».