Дневник первой любви - стр. 3
На физкультуру я тогда так и не пошла. Поскольку это был первый урок «физры» в новом учебном году, моего отсутствия никто не заметил, но дальше так, конечно, продолжаться не сможет. Елизавета Максимовна всегда зорко следит за посещаемостью, чтобы вовремя просигнализировать родителям и принять соответствующие меры.
Я достала из шкафа два легких шарфика и, задрав футболку, запихала их в чашечки бюстгальтера. Зажмурилась, опустила футболку и с замершим сердцем открыла глаза. Ну вот! Совсем другое дело! Я была бы не хуже Шевченко, если бы не… Но пока я хуже. Я хуже всех. Я специально потихонечку разглядывала наших девчонок по очереди. Даже у худющей Ольги Семеновой сквозь трикотажную кофточку проступает застежка бюстгальтера, а у меня… Уродина! Страшилище! Средний род!
Конечно, есть еще Галя Долгушина. Тоже не подарок. Но ее наличие в нашем классе меня абсолютно не утешает.
Сегодня буквально на всех переменах девчонки опять обсуждали парней. Я была права: Игорь Александров нравится всем. Конечно, никто об этом прямо не говорил, но все было ясно по тем словам, которые в адрес его звучали: Игорь то, да Игорь се, да как он классно играет в теннис, да какие на нем моднючие джинсы… Можно подумать, что больше и поговорить не о чем. Я попыталась перевести разговор на то, что совсем обалдевшая англичанка уже назначила первую самостоятельную, так девчонки вместо самостоятельной принялись обсуждать серьги англичанки. Серьги, конечно, красивые. Я и сама обратила на них внимание. Но нельзя же все время говорить только о парнях, нарядах и украшениях.
Когда мама пришла домой с работы, я ее спросила, нельзя ли мне проколоть уши.
– Это еще зачем? – спросила мама, будто не знает, зачем прокалывают уши.
– У нас почти у всех девочек есть серьги, – объяснила ей я. – У некоторых даже по несколько пар. Золотые, серебряные… Стальные тоже бывают ничего… Оригинальные.
– Сначала научись убирать за собой постель, а потом уже будем говорить о серьгах, – рыкнула мама.
Не понимаю, почему непременно надо рычать?! Почему нельзя говорить спокойно?!
– При чем тут постель? Я сегодня просто не успела! – с обидой в голосе крикнула я.
– Ты постоянно не успеваешь!
– Ничего не постоянно! Я вообще не вижу связи между серьгами и постелью.
– А я вижу! Серьги – это принадлежность уже взрослой девушки, а у тебя еще сплошное детство!
Я не знала, что она имеет в виду: неубранную постель или мою детскую фигуру. А спрашивать не стала, потому что и так уже с трудом боролась со слезами. Неужели я тоже стану такой же бессердечной, когда вырасту? Неужели я так же буду унижать собственную дочь? Ни за что! Вот если бы я была собственной матерью, то обняла бы меня и сказала:
– Давай, доченька, купим тебе серьги попозже, а то сейчас совершенно нет на них денег.
Это же совершенно другое дело, когда нет денег. Можно и другую подобную причину придумать уважительную. В таком случае даже и обмануть не грех. Главное ведь, чтобы не было обидно. Но мама почему-то все время пытается уколоть меня побольнее. И что я ей такого сделала? Может быть, она меня не любит? Да, скорее всего, она меня не любит. Наверно, такую уродину нельзя любить…
Конечно, Игорь Александров тоже меня полюбить не сможет, когда по классу фланируют такие, как Настька Шевченко и предательница Наташка Погорельцева. Конечно, сколько бы Погорельцева ни пыжилась, до Настьки она все равно не дотягивает, но выглядит в сто раз лучше меня.