Дневник одного директора - стр. 10

Потом Иван Иванович достал альбом и стал демонстрировать свои монохромные фотографии конца пятидесятых годов, когда он был в Америке. Одно фото было очень смешным. Вся компания с удовольствием его разглядывала. На нем молодой Иван Иванович (ему в ту пору было примерно 30 лет), в стильном костюме, тонком галстуке в горизонтальную полоску и с густой шевелюрой великолепных волос стоял на приличном расстоянии от американца и дрожащей рукой, страшно боясь подвоха жал ему руку. Это был Бостон конца пятидесятых годов. Американец увидел на улице русского и решил пожать ему руку. Русский был красив и хорошо одет, посланник социалистического мира выглядел вполне презентабельно. Американец подошел к нему с наилучшими намерениями, но русский, не веря в то, что такое в принципе возможно в стране «загнивающего капитализма», рванул от него бежать. Американец побежал за туристом. Члены группы стали кричать, чтоб Иван Иванович остановился – сколько же можно бегать вокруг гостиницы – и совершил подвиг дружелюбия, протянув руку американскому гражданину. А то как-то неудобно, ведь все-таки в гостях… Иван Иванович остановился и протянул руку американцу, потную и трясущуюся. Русский даже не смог изобразить подобие улыбки – он боялся. Американец же улыбался, широко и открыто. Но надо учесть, что перед поездкой в США нашим туристам дали четкие инструкции: ни в коем случае не общаться с иностранцами, они будут провоцировать, захотят все выставить в невыгодном свете. Они будут улыбаться, но за пазухой у них будет лежать бомба. Даже Никита Сергеевич Хрущев, который прилетел в пятидесятые годы в Америку вел себя осторожно. Что уж говорить о молодом человеке с провинции? И вот теперь, в 1995 году бостонцы сами приехали к нам, в Россию, мы пьем с ними коньяк и говорим о том, как много между нами общего.

Спектакль «Сибирское лето» был поставлен на сцене Русского драмтеатра, аншлага не было, но люди приняли его приветливо. В прессе о детище иностранного режиссера писали хорошо и много. Но по непонятным для меня причинам на следующий театральный сезон в репертуар Русского драмтеатра «Сибирское лето» не включили. Кевин Райс, хотя и вернулся в США, завернув по пути на озеро Байкал, о котором всегда мечтал, но продолжал на родине постоянно думать о России. Когда в середине нулевых я нашла на сайте его пьесу «Обломов в Нью-Йорке», я даже не удивилась. Я знала, что Кевин всегда был увлечен парадоксами русской души и всегда хотел «столкнуть» в творческом пространстве русский и американский менталитеты, на сей раз это была русская обломовщина и американский практицизм.

***

Середина пути, а потом и его вторая половина. Стабильность, все идет как по накатанному руслу. Авторитет уже работает на директора. Он чувствует, что признан в якутском социуме, что у него немало поклонников и друзей. Но значит ли это, что можно почивать на лаврах? Работать и жить, не прилагая особых усилий? Жизнь уже вроде бы не должна преподнести никаких сюрпризов. Правда, директор тогда не знал, что «переваливает» через трудовой экватор. Это мы сейчас об этом знаем.

Снова читаю дневники лидера театрального мира республики. 1999-2000 годы. 80-й театральный сезон. 15-й год работы директором в ГАРДТ. 5555 дней работы в театре. Директор обожал магию цифр, мог бы работать профессиональным нумерологом. Но об этом чуть позже. С чего же начинается новый блокнот, новые хроники театрального Харона? «02.11.1999 г. Идут репетиции спектакля «Девушка с большим ртом». В театре новый главреж – Георгий Нестер. Решаю вопрос со щитами для снежных клумб на пл. Ленина. Едва спасаю аванс… Ухожу выжатый как гондон. Вот так работаю!». А вы говорите, почивал на лаврах… Новый сезон только начался, но через два дня директор снова записал: «Честно говоря, очень устаю, но бегаю как Гуран». Еще бы! Иван Иванович был сам родом из края, где водились гураны, для него это был символ малой родины. Для подпитки своих душевных сил он часто обращался к своей родине – Амурскому краю, бывшей Читинской области, родственникам с деревни Болотово, откуда был родом. Писал, звонил, приезжал в свою деревню. В середине декабря 1999 года директор слетал на столетие родного БРУ – Благовещенского речного училища и записал позже, что «поездка в прошлое» удалась на пять с плюсом, и опять-таки вдохновила его на новые свершения.