Дневник мага - стр. 10
– Мы же недалеко от границы, а потому эту дорогу давно уже облюбовали себе контрабандисты и террористы из испанской части Басконии, – объяснил Петрус. – Полиции здесь почти никогда не бывает.
– Это не ответ. Вы с ним смотрели друг на друга как старые знакомые. И у меня такое чувство, будто я его знаю. Может быть, поэтому я и обратился к нему.
Петрус, хмыкнув, сказал, что пора отправляться в путь. Я взял вещи, и мы двинулись. Но этот краткий смешок показал мне, что проводник мой думает о том же, о чем и я.
Нам повстречался дьявол.
Некоторое время мы шагали молча, и я убедился в правоте мадам Дебриль: и за три километра слышался оркестр, игравший без передышки. Мне очень хотелось расспросить Петруса о том, кто он и откуда, чем занимается и как сюда попал, но я знал – нам вместе идти семьсот километров, и рано или поздно настанет момент ответить на все эти вопросы. Однако цыган не выходил у меня из головы, так что я все же не выдержал и нарушил молчание:
– Петрус, мне кажется, что цыган – это дьявол.
– Да, это дьявол. – И, услышав эти слова, я испытал смешанное чувство ужаса и облегчения. – Но не тот дьявол, которого ты знал по Традиции.
А по Традиции дьявол – это дух, не добрый и не злой: считается, что он хранит все тайны, доступные человеческому постижению, обладает силой и наделен властью над материальным миром. Падший ангел, он причисляет себя к роду людскому и всегда склонен заключить с человеком сделку на взаимовыгодных, так сказать, условиях – оказать и получить услугу. Я осведомился, чем же отличается от него цыган.
– По пути нам еще не раз встретятся такие, как он, – засмеялся Петрус. – Ты сам поймешь разницу. А пока, чтобы уловить суть, постарайся припомнить весь твой разговор с ним.
Я стал перебирать в памяти две несчастные фразы, которыми обменялся с цыганом. Он сказал, кажется, что ждет меня и что добудет мне меч.
На это Петрус ответил, что эти фразы как нельзя лучше подходят вору, застигнутому на месте преступления, – а ведь цыган рылся в чужом рюкзаке, – они позволяют выиграть время и продумать путь к отступлению. Вместе с тем у них может быть иной, куда более глубокий смысл: слова эти означают именно то, что хотел сказать ими цыган.
– Чему же верить?
– Тому и другому. Воришка, застигнутый с поличным, произнес как раз те слова, с какими и должен был обратиться к тебе. Он, наверно, похвалил себя за сообразительность, а на самом деле был всего лишь орудием высшей силы. Пустись он наутек при моем появлении, этот разговор был бы сейчас не нужен. Но он взглянул на меня, и в его глазах я прочитал имя дьявола, которого ты повстречаешь по дороге.
По мнению Петруса, эта встреча была добрым предзнаменованием, ибо дьявол обнаружил свое присутствие с самого начала.
– Так или иначе, выбрось его из головы, потому что, как я уже сказал, он – не единственный на твоем пути. Быть может, самый главный, но не единственный.
Скудную растительность, подобную той, что изредка встречаешь в пустыне, сменили разбросанные там и тут купы деревьев. Должно быть, Петрус прав: пусть все идет само собой. Время от времени он нарушал молчание, рассказывая об исторических событиях, происходивших в тех местах, которые встречались нам на пути. Я увидел дом, где королева провела последнюю перед смертью ночь, и возведенную на скалах маленькую часовню – уединенный скит святого, которого немногочисленные обитатели здешних мест почитали чудотворцем.