Дневник Кристины - стр. 19

А сегодня ближе к вечеру позвонила вдруг ее мама, сказала, что мой телефон дали в институте, спросила, не видела ли я ее. Алиса дома не ночевала сегодня.

Блин, лишь бы она с собой ничего не сделала! Я, конечно, Алисе сразу позвонила, – может, боится телефон брать, а мне ответит. Но номер был недоступен. Написала эсэмэску. Но там и так висело несколько неотвеченных сообщений.

Что я только не передумала! Решилась позвонить Рокотову, ведь все с него началось. Может, он ее видел?

Тот ответил, что не видел ее с понедельника. Она ему не звонила и не писала. И ничего он про нее не знает. Мама Алисы ему уже звонила. Холодно так ответил. Струсил, предположила я.

Я думала весь вечер и поняла, что даже не представляю, чем могу помочь! Готова всем сердцем хоть на поиски пойти, хоть кровь сдать – только кликните! Но никто не зовет.

4 февраля

Еле вытерпела ночь и с самого утра позвонила Алисиной маме. Хоть спросила, как ее зовут, а то вначале от шока даже не подумала. Но Елизавета Петровна сама надеялась, что это я ей что-нибудь расскажу. Напуганный голос, новостей нет.

В институте разговоры только об Алисе. Но только я да Рокотов представляли, что произошло с ней в понедельник. Я зло поглядывала на него, всем видом показывала, что знаю: он виноват. В итоге он не выдержал и подошел в перерыве.

– Кристина, что ты смотришь на меня, как на врага народа?

– Слушай, я в курсе, что у тебя с Алисой произошло. Ты с ней поступил подло.

– Что она тебе сказала?

– Да все! Что было между вами и как ты ее использовал! Да еще как ни в чем не бывало флиртовал с ней на танцах.

– Я ей ничего не обещал.

– Она видела, как ты целовался с той курицей.

Я не смогла подобрать другого, более щадящего сравнения для Алисиной соперницы.

Я смотрела Саше прямо в глаза, мне стесняться было нечего. Надеюсь, мой взгляд пламенел яростным гневом. А вот его зрачки заметались. Он, похоже, не знал, что Алиса все видела.

– Это мое дело, – сразу закрылся он.

– Она из-за тебя убежала и на звонки не отвечала. Она точно тебе звонила и писала.

– Ничего такого не было, пойми!

Я не детектор лжи – определять, врет человек или нет. Махнула на него рукой.

Думаю, нужно рассказать Елизавете Петровне. Это, конечно, неправильно, это Алискина тайна. Но обстоятельства исключительные!

5 февраля

Договорилась и поехала к Алисе домой. Уже открыла было рот рассказать про Рокотова, как Елизавета Петровна ошарашила, что утром в милиции приняли заявление о пропаже. Оказывается, родители туда уже ходили еще 3 февраля, но там сказали зачем-то ждать трое суток. Милиция уже была, осмотрела комнату, порылась в компьютере. Какую-то надежду внушила, успокоила немного.

Я решила рассказать свои подозрения не Алисиной маме, а сразу в милиции. И перед родителями ее не подставлю, и более точно на вопросы отвечу. Спросила, какое отделение, и пошла.

Долго ждала, пока со мной поговорят. Мимо проходили задержанные в наручниках, пьяницы с разбитыми в кровь лицами; милиционеры сновали туда-сюда. Я и не думала, как в городе беспокойно, оказывается. Наконец вызвали к следователю. Молодой паренек. Ну, лет 25, кажется. Самому неопытному, что ли, дело дали?

Рассказала ему историю с Рокотовым. Он сильно заинтересовался. Взял его номер. Я попросила обязательно проверить, не звонила ли ему Алиса. Но следователь как будто обиделся на мои советы. Грозно сказал, что сам знает, что делать. Но поблагодарил, что пришла.