Дневник Эда - стр. 9

– Я пыталась разобрать… но не поняла ни слова…

– ???

– Это был какой-то восточноевропейский язык. Возможно, румынский. Я слышала похожую речь в прошлом году, когда мы были на экскурсии в Бухаресте, помнишь?

– Нет, зато помню, как у меня стянули бумажник в поезде на Брашлов, и полдня мы искали полицейского, говорящего по-английски.

– Это сейчас совершенно не важно! – печально констатировала Саша и одним движением сорвала одеяло с нашей постели, обнажив гигантское кровавое пятно подо мной.

– По крайней мере теперь ты знаешь, что я тебе достался девственником… – попытался я скрыть внезапный испуг от увиденного за очередной шуткой.

– Эдгар, я решительно не понимаю твоей иронии по этому поводу. Последний месяц тебя просто мучили кошмары, но это… это что-то другое. И меня это пугает. Пугает до такой степени, что я не могу дышать! Сегодня ночью я пыталась разбудить тебя, но ты был словно в бреду… На секунду открыл глаза, но не узнал меня. Я уже хотела звонить в скорую! Но всё закончилось так же внезапно, как и началось… – Саша растерянно сидела рядом, лепеча это себе под нос.

– Лучше бы экзорциста набрала… – сказал я, смахивая остатки сна со своих прищуренных глаз.

Сашка, поняв, что моё паршивое чувство юмора в любом случае окажется сильнее всех её тревог, попыталась ударить меня подушкой. Перехватив руку, я одним движением притянул драчунью к себе и крепко-крепко сжал в своих объятиях. Ещё пару секунд она пыталась вырваться, но очень скоро обмякла и обняла меня в ответ.

– Сансаныч, ну честное слово, я разберусь с этим в ближайшее время, – прошептал я, медленно поглаживая её светлые волосы.

– Поклянись своей приставкой!

– Век мне в «Мортал» не играть! – рассмеялся я и ещё крепче обнял любимую.

Понятия не имею, что делать с этой хернёй. Надеюсь, спасение само найдёт меня в ближайшее время, как это обычно и происходит…

Отличные новости, дневник! Звонила Инга, сказала, что у неё нашёлся хороший психолог, который готов мне помочь. Уникальная, конечно, женщина! Иногда кажется, что она и мобильный дьявола достанет, появись такая потребность… Ну а пока и мозгоправ сойдёт. В конце концов, я всегда мечтал почувствовать себя богатым американцем, переживающим кризис среднего возраста в кабинете личного психотерапевта, на мягкой белой кушеточке. В общем, на встречу с Эриком Карловичем (ну кем ещё мог работать человек с таким именем и отчеством) я отправился в приподнятом настроении. Чем чёрт не шутит, может, он мне с порога поставит диагноз и таблеточки специальные выпишет. Ну а что, бывают же такие уникумы-самородки… мне кажется.

Забив адрес в навигатор, я понял, что вопреки моим ожиданиям, кабинет психолога располагался не на пятидесятом этаже одной из башен «Москва-Сити», а в обычном панельном доме на «Текстильщиках». Честно говоря, я даже выдохнул от осознания того, что консультация будет носить неформальный характер.

Поднимаясь на восьмой этаж в стареньком скрипучем лифте, я нервно постукивал туфлей о стенку элеватора. Стоило бы начать контролировать подобные привычки, а то мало ли на какие мысли это наведёт человека, который день через день видит психов. Ходи потом, расстраивайся!

Двери со скрежетом распахнулись, я занёс палец, чтобы ткнуть в нужный звонок, и едва не угодил им в лицо моложавому пареньку, на первый взгляд – моему ровеснику. На нём была дурацкая майка с кислотными фракталами, клетчатые бриджи три четверти и мохнатые домашние тапочки. «Он, наверное, тоже на приём к Карловичу», – пронеслось в голове. Я собрался выдать что-то нейтрально-забавное, но не успел. Один из рукавов моего пальто оказался зажатым в дверях недружелюбного лифта. Я попытался спасти себя из внезапного плена, но металлические створки оказались плотно сжаты, точно челюсти охотничьего пса, намертво ухватившие добычу. Незнакомец помог мне освободиться, попутно бросив: «А вы ещё более рассеянный, чем я вас представлял». Я попытался засмеяться, но не встретил поддержки в лице странного парня, смотрящего на меня сквозь толстые лупы своих очков. Постепенно до меня начало доходить, что это и есть мой психолог. Нарушив неловкое молчание, я протянул ему руку со словами: