Дневник дзен-террориста. 2010 – 2012 - стр. 20
Но тут, как и в вопросе нашего окультуривания в смысле культурного поведения на бытовом уровне. Опять же что-то включилось в человеке, что заставило его изменить свое поведение.
Другими словами, мы как запущенная в космос ракета, от которой в расчетное время отделяются изжившие себя ступени, в которой включаются «спавшие» ранее устройства и механизмы, и так далее. То есть мы – своего рода ящик Пандоры, оснащенный механизмом порционного выпуска содержимого, и в любой момент в нас может включиться очередная программа, о существовании которой мы вообще ничего не ведаем, и последствия которой даже не можем себе представить.
АНОНИМ: Тогда выходит, что все уже где-то заложено, если следовать метафоре. Без трансперсональной психологии тут не обойтись. То есть, я не думаю, что что-то происходит внутри человека, как некоего атомарного существа. Возвращаясь к Буратино – единственное, что с ним произошло – он появился на свет. В конце книги упоминается, что Древний Мастер, создавший волшебный театр, где куклы играют сами себя, каким-то образом знал о будущем рождении человечка с длинным носом, который найдет-таки Ключик, Дверцу и откроет подземелье – в то время как Буратино еще был юным деревцем. То есть, силы, пришедшие в движение, были много больше, чем личность героя.
Если представить себе то, что человек имеет сверх материальной реальности, и попробовать проследить в развитии по стреле времени – начиная с древнего питекантропа, решившего отказаться от каннибализма, через, например, Будду, познавшего суть Дхармы, дальше вперед – что мы увидим в конце? Насколько, в конце концов, то «сверх», что есть в людях в целом, меньше или больше того, что мы считаем окружающей материальностью?
Частично это отражено в гностическом мифе о Плероме – совершенном творении, и Кеноме – пристанище Демиурга. У гностиков сомнений не было – Плерома много больше, и дело Кеномы – потихоньку сгорать в ее огне, искры которого она пытается удержать внутри себя, чтобы не казаться совсем уж мертвой. Каждое прозрение – еще одна маленькая, но настоящая искорка, выскочившая из нарисованного очага Демиурга. Опасная, поэтому, если ее замечают, то пытаются затоптать. Привлекательная, так как настоящая. А уж личность, или, как говаривал Карл Юнг, «личностный комплекс», оказавшийся рядом – дело вторичное. Не забываем про неучтенный вариант, конечно же.
Кстати, интересно, что Карабас не знает, что очаг – нарисованный. А Буратино это понимает сразу, в первые часы жизни.
Самозванец: Короче говоря, все, что мы имеем – это черный ящик с выходными параметрами. При этом мы только догадываемся о существовании входных параметров и пытаемся о них гадать, не имея представления об устройстве или работе этого черного ящика. По мне так похоже на сюжет черной комедии.
АНОНИМ: По мне так нет. Во-первых, «мы» – понятие неоднозначное, во-вторых, гадать нет необходимости. Ну, то есть, можно конечно, но Дао, о котором можно говорить, все равно не истинное Дао. Художник, слишком часто позволяющий себе порассуждать об источниках «своего искусства» в конце концов, превращается в плохого искусствоведа, а совсем не рассуждающий отнюдь не страдает от недостатка слов. Возвращаясь к «мы»… Ты же сам написал, что люди суть говорящие обезьяны, где ж тут черный ящик? Нет его. Интеллект – логичен и алгоритмизируем, чувства – биохимия, тело – обезьяна… И все это «мы», черный ящик, которого нет. Который – типичное точнедво. К тому же, разве у нас есть основания считать этот незримый ящик каким-то образом принадлежащим или относящимся именно к нам? Чтобы это утверждать, надо его сначала пощупать, а такой возможности у нас нет. Собственно, мудрые люди показали, что это не такая уж большая помеха.