Дневник дзен-террориста 2004—2017. Лучшее - стр. 7
КРЕСТ
Бескрайнее поле или бескрайний луг. Настоящее зеленое море, уходящее за горизонт. И только с одной стороны у самого горизонта виднелось озеро и небольшой лесок.
Повсюду были люди. Молодые и старые, бедные и богатые, крепкие и изможденные… И у каждого был свой крест. Эти кресты поражали своим разнообразием форм, размеров и материала, из которого они были изготовлены. Одни кресты были тяжелыми и огромными. Другие – маленькими, как дамские сумочки или такие, что носят обычно на шее, как украшение. Они были каменные, золотые, железные, деревянные, бумажные, глиняные, песчаные, водяные… Были даже кресты из помыслов и слов.
– Молодой человек! Молодой человек! – услышал я визгливый женский голос. Такими голосами обычно обладают бывшие работники культуры и бывшие же комсомольские вожаки.
Я оглянулся. Ко мне бежала, путаясь в большом поролоновом кресте, что делало ее бег более чем забавным, одна из тех бойких дамочек, которым вера в коммунистическое светлое будущее не мешает обивать пороги всех доступных церквей и храмов. Со своим крестом она была похожа на Ленина с надувным бревном.
– Молодой человек! Вы потеряли свой крест! – с явным сочувствием моему горю сообщила она.
– Это невозможно, – спокойно ответил я.
– Извините, – растерялась она, – мне показалась, что на вас его нет, и я…
– Вы правы, его нет, но я ничего не терял.
– Как?! – она не верила своим ушам.
– А так, что у меня его просто нет.
– Но почему?
– Потому что он мне не нужен.
– Но так нельзя! – она раскрывала и закрывала рот, как выброшенная на берег доисторическая рыбина, – у каждого должен быть крест. Так завещал нам господь.
– Но зачем?
– Чтобы с честью его нести. Посмотрите на этих людей. Видите, у каждого свой крест. Или вы думаете, что все они ошибаются, а вы один прав?
– Я не знаю, куда и зачем идут эти люди. Да мне это и не интересно.
– Как, вы не знаете, что такое идти плечом к плечу с теми…
– Не знаю. К тому же для этого тоже не обязательно тащить на себе крест.
– Не кощунствуйте! Господь заповедовал нести крест, а не рассуждать. В этом заключена его любовь, которая…
– Я предпочитаю другую любовь.
– Вы даже не представляете, чего лишаете себя этими рассуждениями! Вы лишаете себя смысла.
– Какого?
– Такого, который в кресте. Чтобы его понять, надо стать одним из нас, надо взвалить на себя посильный крест и нести до тех пор, пока его нельзя будет сбросить и насладиться отдыхом после дел праведных…
– Но я уже наслаждаюсь отдыхом. К тому же многие так и не могут сбросить свой крест, – сказал я, указывая на надгробье, над которым возвышался огромный стальной крест.
– Замолчи немедленно! Иначе тебя лишат права сбросить свой крест! А это… – она не нашла нужное слово.
– Ну и что? Зачем мне право сбросить крест, если я уже от него свободен?
– Подумай! Ты обрекаешь себя на жизнь отщепенца! Подумай, пока у тебя еще есть шанс стать одним из нас!
– Но я не хочу быть одним из вас.
– Тогда ради чего ты будешь жить?
– Мало ли. Ради солнца, ради воды, ради кружки пива. В мире полно интересных вещей, гораздо более интересных, чем перемещение тяжестей крестообразной формы.
Женщина затряслась от бессильной злобы. Сжав кулаки, она принялась что-то кричать об участи тех, кто ослушался воли Распределителя крестов, но я ее больше не слушал. Оставив ее с ее крестом и ее злобой, я бодро зашагал прочь от этой толпы, навстречу солнцу, навстречу ветру, навстречу свежему воздуху. Мне стало смешно, как люди, превратившие собственную жизнь в проклятие, умудряются на полном серьезе грозить проклятием тем, кто, пусть даже безуспешно, пытается сделать ее праздником здесь, сейчас, всегда. А больше всего меня веселило то, что всегда находятся те, кто готов им верить, готов взваливать на себя какой-нибудь крест, и тащить его вслед за другими, не имея никакого понятия о том, кому, зачем и для чего вообще это нужно.