Дневник Души - стр. 9

А когда мне исполнилось 23 года, война закончилась, конечно, нашим поражением. В ту ночь я была в доме, где спали дети. После заката мы, как обычно, поужинали и, помолившись Богам о спасении Трои, легли спать. Враг под утро ворвался в город и сжег все на своем пути. Не пощадил он и тот дом, где крепко спали мы. Я проснулась от криков ужаса и пыталась спасти нас, бросая детей через окно, но было слишком поздно. Сгорая, я требовала от Богов Олимпийцев ответа, почему за кражу Елены отвечают невинные дети.

И они пришли дать ответ моей Душе, когда она отделилась от тела. Они ответили мне, что время ухода всегда приходит неуместно, будь-то в юности или в старости, но перед своим рождением мы сами определяем время своей жизни. Сказали они и то, что огнем можно сжечь тела, но не Души, зато ненависть сжигает Душу дотла, и только водой понимания можно спасти ее. Пониманием того, что все мы подвластны Высшей Воле, как Греки, так и Троянцы, и что все мы исполняем свои роли в Божественной Пьесе и все возвращается на круги своя. Мне пришлось принять этот ответ.

Мои проводники объяснили мне, что моя ранняя смерть связанна с тем, что урок, о котором просила моя Душа был мной пройден. Я научилась не откладывать жизнь из-за страха перед смертью.

В объятьях Бога, я осознала, что умерла, полная сожалений о том, что у меня нет своих детей. Я мечтала быть похожей на Елену, научиться, как она, разговаривать с духами умерших, и не хотела иметь ничего общего с мужчинами, которые развязали эту войну. Именно эти посмертные мысли и определили мое следующее воплощение.

Я родилась девочкой, которая была отдана родителями в храм Изиды. Став служительницей культа, я изучала искусство общения с духами. Я безумно хотела иметь детей, но из-за ненависти к мужчинам не покидала Храм, хотя и имела право завести потомство. Однажды, не выдержав такой судьбы, я бросилась со скалы. Меня подхватил ветер и понес вниз. В полете я думала, что хорошо, наверное, быть птицей. И, поскольку это была моя последняя мысль перед смертью, следующую жизнь я прожила орлом, потом – антилопой, поскольку ими питался орел. Затем была жизнь среди волков, которых копытные боялись; жизнь с китами, которые приплывали к снегам, где волки охотились; и, наконец, мне был подарен шанс для эволюции – я родилась среди дельфинов.

Заметки на полях: Открываясь любви, мы становились с миром единым целым…

Дельфины живут в море, как и киты. Но между ними огромная разница. Киты – жители этой планеты, дельфины – нет. Они живут во многих параллельных реальностях, и сейчас на Земле их миссия состоит в том, что бы слушать то, что происходит и передавать сигнал во Вселенную о том, что на Земле все еще существует жизнь. Весь их мир состоит из волн – морских, акустических, световых. В их восприятии нет объектов, все сливается в один океан жизни. Если бы они захотели, они бы могли оказаться в любом уголке Вселенной, но они живут здесь.

Почему? Из-за нас, людей. Эволюционно, мы – их дети. И хотя для нас это дела давно минувших дней, для дельфинов, чьи души сохраняют осознанность при перевоплощениях и не попадают под пелену иллюзии времени, все произошло совсем недавно. И мы до сих пор для них их дети, как и тогда, когда море, в котором они жили, вдруг начало мелеть. Причем так стремительно, что на протяжении жизни одного поколения дельфинов его почти не стало. Остались лишь лагуны и заводи с теплой водой. Раньше дельфины рожали в воде, теперь они были вынуждены делать это на суше. И новые дети лучше почувствовали себя на земле, чем под водой. Произошел раскол поколений(не без вмешательства генных инженеров с Сириуса). Родители должны были отпустить детей, чтобы те могли выжить. Многие из дельфинов совершали самоубийство, что бы воплотиться в новых телах и быть с детьми. И хотя они понимали, что такой поступок создает негативную карму, они шли на это, не в силах пережить боль расставания. Воплощение в новых телах было травмирующим, как физически, так и эмоционально. Дельфинам, привыкшим жить в единстве друг с другом и окружающим миром, приходилось познавать разделение – суши и моря, родителей и детей, прошлого и будущего. И хотя разделение это было иллюзией, от этого оно не становилось менее болезненным.