Дневник. 1917-1919 - стр. 101
В Японии идет особо сильная струя дружбы по отношению к Китаю и заявляется о страстном желании помочь континентальному соседу справиться со всеми своими болезнями; говорят, что Япония выступает примирителем между севером и югом и что японские капиталисты готовы заняться пробуждением промышленности и развитием естественных богатств Китая. Во второй части, я думаю, никто никогда и не сомневался, ну а в первой – это басенки для грудных детей, ибо вся задача Японии в том, чтобы поддерживать в Китае беспорядок и пытаться раздробить его на составные и враждующие части.
Здоровый и могучий Китай – это конец Японии как промышленной и военной силы, ибо что такое микроскопическая Япония рядом с своим соседом, чудовищным по размерам своего населения, по своим богатствам и по природным данным своего народа, гораздо более богато одаренного. Эксплуатировать разрозненный, грядущий, самопожирающий и неспособный стать на свои дряблые государственные ножки Китай – это под силу Японии, но иметь его рядом здоровым и могучим – это ее конец или, во всяком случае, полное затмение и переход на третьи роли.
Интересны сообщения газет о начавшемся в Англии рабочем движении, причем там выдвинуты тоже очень крайние социалистические лозунги, но только рассредоточенные для осуществления на долгие периоды и разумно практически разработанные. Очевидно, что социальная революция расползается по всему миру – таково неизбежное наследство всех великих войн.
27 марта. Несомненно, что начатое немцами грандиозное наступление не дало им того, на что они рассчитывали, то есть решительного разгрома союзных армий; будь у меня немецкие ценности, я бы их немедленно ликвидировал. При современном размахе больших битв и при несомненном сохранении союзниками мощных резервов, немцам придется в скором времени встретить контрудар союзников и притом в очень неблагоприятном для обороны положении, то есть не на линии старого, отлично подготовленного фронта, а на только что занятых случайных позициях, которые невозможно в несколько дней приспособить для обороны так, как того требуют современные условия боя; там не будет ни надежных убежищ и наблюдательных пунктов, ни надлежащих средств связи, ни достаточно сильных препятствий.
Встретил нескольких русских, только что приехавших из Шанхая, Тяньцзина; всюду к русским относятся, как к каким-то зачумленным, во всем отказывают, помощи никакой; наши дипломатические представители брезгливо прячутся от соотечественников, считая каждого или большевиком, или жуликом, или попрошайкой. Резкий контраст представляют поляки и евреи, организовавшие свои комитеты, деятельно помогающие своим соплеменникам и единоверцам.
При таком настроении мне нечего тратить деньги и ехать в Пекин с теми же целями, с которыми я приехал сюда; не стоит еще раз изображать Дон Кихота Ламанческого.
28 марта. Немецкое наступление медленно продвигается вперед; местные немцефилы и союзникофобы ликуют; я их охлаждаю напоминанием про судьбу клина, который не расколол бревна сразу, а застрял и продолжает вбиваться уже ослабленными мелкими ударами в то время, когда стенки раскола сохранили могучую силу сопротивления и готовы энергично сжаться и выбросить клин вон. Большинство здесь считает дело союзников проигранным и искренно радуется; скрытое немцефильство бурно выбивается наружу. Горькое им предстоит разочарование, когда выяснится, что ценой огромных потерь и частичных тактических успехов немцы близки уже к стратегическому поражению, и теперь весь вопрос в том, как им удастся вылезти из начатой ими операции, успеют ли они унести свои хвосты и отстояться за основными линиями, цельность сопротивления которых не могла не быть нарушена с началом наступления. Конец немецкой наступательной волны должен быть началом контрволны союзного перехода в решительное наступление – такова, по-видимому, идея верховного союзного командования.