Дневник. 1873–1882. Том 1 - стр. 59
После двухмесячного приятного отдыха в Крыму надобно было возвратиться к обычным служебным делам. В этот раз особенно было мне тяжело выехать из Крыма: я оставил дома четырех дочерей больными, в сильной лихорадке; в работах по постройке дома произошла опять остановка, ожидали приезда уполномоченного от строительного общества, так что присутствие мое при подобном кризисе было бы почти необходимо. Но делать нечего, отлагать отъезд нельзя, и 20-го числа вечером покинул я наш милый Симеиз.
Переночевав в Ялте, на другой день сделал на пароходе «Митридат» весьма спокойный переход в Севастополь, откуда отправился по новой железной дороге. До Симферополя провезли меня в экстренном поезде, так как езда для публики открыта пока только от Симферополя. Проездом через Харьков виделся на станции со старым своим товарищем и другом Александром Петровичем Карповым (командующим войсками Харьковского округа), а сегодня рано утром остановился в Туле и осмотрел оружейный завод. Хотя я видел его и в прошлом году, однако же с тех пор завод получил окончательное устройство, и только в текущем году началось валовое производство новых ружей. Позавтракав у начальника завода генерал-лейтенанта Нотбека, я поспел к курьерскому поезду, с которым и прибыл в Москву в шестом часу вечера.
Здесь на станции железной дороги встретил меня командующий войсками Московского округа генерал Гильденштуббе с целым синклитом и проводил меня до гостиницы «Дрезден». В тот же вечер посетил меня генерал-губернатор князь Владимир Андреевич Долгоруков.
27 октября. Воскресенье. Вот третий день, что я в Москве: по утрам объезжал военно-учебные и другие заведения военного ведомства, был на двух больших парадных обедах – у генерала Гильденштуббе и у князя Долгорукого, а вчера вечером в опере, в генерал-губернаторской ложе.
Вчера виделся с сыном, проехавшим через Москву в Оренбург, куда он командирован по случаю рекрутского набора. Получил телеграмму из Симеиза, успокоившую меня насчет оставленных там больных дочерей. Зато из Петербурга известия крайне для меня неприятные – о беспорядках, бывших в Медико-хирургической академии. Не знаю еще подробностей дела, но имею предчувствие, что в этой новой студенческой истории скрывается опять интрига: по всем вероятиям, студенты были легкомысленным орудием скрытых вожаков из той профессорской партии, которая недовольна существующим в Академии порядком и домогается передачи ее в Министерство народного просвещения. Они не могли выбрать для этого лучшего момента, когда прерванная летними каникулами административная деятельность возобновляется, когда должны начаться снова заседания комиссии Грейга, притом в мое отсутствие и перед приездом государя в Петербург. Важно первое впечатление: какой-нибудь дерзости, оказанной несколькими студентами перед профессором, уже достаточно, чтобы раздули подобный пустой случай в целую историю.
29 октября. Вторник. Петербург. Вчера опять всё утро потратил на осмотр московских учебных заведений, а вечером выехал из Москвы и сегодня прибыл в Петербург. Здесь с первой же минуты и до восьмого часа вечера принимал начальников разных частей министерства. Одним из главных предметов совещаний были, разумеется, последние происшествия в Медико-хирургической академии. Заведение это пришло в такое расстроенное состояние из-за раздоров между профессорами (так же как между начальником академии тайным советником Чистовичем и главным военно-медицинским инспектором тайным советником Козловым), что трудно и придумать, как поправить дело.