Дмитрий Донской - стр. 45
Долго еще обсуждали, как быть с Троицкой обителью. Согласился Сергий вернуться из Киржача и снова принять монастырь в Радонеже, но с условием, что все по-своему сделает. Так и получится, долго еще Троицкая обитель, которую зовут Троице-Сергиевой лаврой, отличалась строгостью своего устава. Было в ней все для монахов общее, трудились до седьмого пота, жили бедно и даже нище, но зато в чистоте душевной. Может, потому и народ сразу оценил силу духа у игумена Троицкой обители, признал за Сергием право быть духовным наставником целого народа?
Но вдруг Сергий чуть лукаво поинтересовался:
– Владыка, не темни, не ради одной обители зван сюда?
Алексий усмехнулся:
– Не скрою, есть для тебя трудное дело. Помощь нужна.
И рассказал о борьбе суздальско-нижегородских князей меж собой и за великое княжение. Ожидал, что поморщится Сергий, откажется даже говорить о неустроении княжьей власти на Руси, но тот вдруг спросил:
– Думаешь, Димитрий Московский тот, кто осилит?
– С Божьей помощью. Другого не дано. А помогать ему надо, с другим князем Москва не согласится, и только с Москвой могут согласиться остальные. В Орде замятня великая, один хан другого режет, что ни год. Пока им не до Руси, надо ее воедино собрать. И времени немного, там силу Мамай собирает, так силен темник, что может ханов своих ставить. У нас только и время, пока он с Ольгердом не сговорился. Если сговорятся – порвут Русь на части! А меж князьями тоже замятня.
– Что от меня надо?
– С Борисом сладить.
– А силой не можешь? – усмехнулся Сергий.
Алексия вдруг взяла злость, все же не для своего удовольствия старается, должен бы понимать игумен!
– И силой можем! Только это последнее дело – одних русских людей против других на потеху тем же ордынцам в бой водить! И разору земли подвергать, и без того мором да Ордой ослабленные!
Глаза встретились с глазами, – нет, они не боролись друг с дружкой, просто Сергию, видно, нужно было убедиться, что не о своей родне или власти думает в первую очередь митрополит, а обо всей Руси. Сергий коротко кивнул:
– Пойду. Только позволь от твоего имени распорядиться, если что?
– Чем распорядиться?
– Владыка, ты меня позвал, а не доверяешь… Коли не станет добром князь Борис увещеваний слушать, велю твоей волей храмы нижегородские закрыть. Долго не выдержит, подчинится.
Сказал и поднялся, давая понять, что разговор окончен. Митрополит мысленно ахнул: ай да игумен! Вот как хитро придумал! Таким ходом любого князя взять можно! И даже не заметил Алексий, что беседу закончил Сергий, а не он, хотя по старшинству вроде надо наоборот, что по положению, что по возрасту. И едва к руке Сергия под благословение не подошел, вовремя вспомнил, кто он сам, просто обнялись трижды.
– Завтра выйду.
– Куда ж ты выйдешь? Я с тобой людей определю, возок дам, лошадей хороших, гонцов впереди пошлю…
Глаза игумена насмешливо блеснули:
– Если кто пойдет со мной, то пусть поторопится, я до света отправлюсь. А лошади с гонцами ни к чему.
– Да как же ты, отец, пешим, что ли? До Нижнего сколько верст!..
И снова заблестели глаза Сергия:
– А я спорым шагом! Потому посыльных со мной тоже спорых и крепких отправляй.
Конечно, побеседовал Сергий и с князем Дмитрием. У того хватило ума первому встать и пойти навстречу игумену. Мало того, подошел под благословение сначала к нему, а уж потом к митрополиту. Боялся, что Алексий обидится, но тот после похвалил, мол, правильно сделал, митрополит митрополитом, а есть люди святые, которые больше пред Богом заступиться могут, чем все священники, вместе взятые!