Для тебя я восстану из пепла - стр. 9
Оставляя все галдящие назойливо в голове вопросы на потом, заставляя умолкнуть все сомнения, я достаю из кармана небольшой фонарик, раздвигаю пальцами веки… Есть контакт!
Тянусь трясущейся рукой до её шеи, пытаюсь нащупать пульс. Задерживаю дыхание, начиная отсчитывать секунды. Через семь секунд удаётся прощупать первый слабый отклик. Облегчение проходит сквозь всё тело, и я засекаю минуту, считая удары её сердца. 43 удара в минуту. Критическое значение. Начнёт опускаться ниже, придётся реанимировать, что в экстренных условиях практически нереально из-за невозможности оценить степень повреждений, включая внутренние.
– База, это Давыдов, как слышно? Приём, – говорю, зажимая кнопку на рации.
– Это база. – отвечают мне через мгновение. – Давыдов, что у тебя? Приём.
– Четвёртая зона, участок 17. Женщина, на вид 25-30 лет, сорвалась с прогулочной тропы в районе обвала. Пульс слабый, 43 удара, реакция зрачков прямая, внешние и внутренние повреждения оценить невозможно, открытых ран и переломов, на первый взгляд, нет. Нужна экстренная эвакуация и транспортировка в больницу. Приём.
– Отправляю бригаду. Расчётное время прибытия 17 минут. Хорошая работа, Давыдов.
– Хорошая будет, если она выживет, – вырывается у меня.
Марина вздыхает:
– Ты нашёл её. Ты нашёл её живой, а это уже хорошая работа. В горах это большое везение, сам знаешь, Глеб. Ты её ангел-хранитель.
– Конец связи, – глухо говорю оператору и отпускаю кнопку. Бимо деликатно тявкает, но я отмахиваюсь от него: – Не сейчас, место. Ты молодчина, Бимка, скоро пойдём, а пока мне нужно поработать.
Страшно представить, что было бы, если бы собакен не тащил бы меня вперёд, если бы я развернул его раньше… Вероятно, назавтра спасать уже было бы некого, и этот расклад вызывает в моём сознании настоящий хаос.
Снова замеряю пульс: 45 ударов. Изучаю руки, ноги, аккуратно прощупывая пальцами прямо через одежду. Кажется, что никаких переломов нет, нет типичной припухлости, отёчности. Возможно, удалось отделаться ушибами и ссадинами. Кожа лица сероватая, что с огромной вероятностью может говорить о внутреннем кровотечении, но органы повреждены не критически, в этом я уверен. Я не хочу допускать обратного. Запустив пальцы в волосы, максимально осторожно веду по голове. В районе затылка пальцы становятся влажными и липкими. Я тяну руку на себя и изучаю. Кровь. Это может быть всё, что угодно: от ушибленной раны мягких тканей головы до открытого перелома затылочной части черепа. Памятуя, что реакция зрачков в норме, я надеюсь, что мозг не сильно пострадал даже в случае перелома.
Густые кроны деревьев, ещё не сбросивших золотую листву, значительно смягчили приземление. Как и вязкая жижа под ногами. У неё неплохие шансы выкарабкаться, я знаю это, но накатывающая периодически паника практически лишает рассудка. Хочется поднять её из ручья, прижать к себе, привести в сознание, утешить, убедиться, что с ней всё в порядке, отогреть. Но я просто сижу рядом. Допустимый максимум, который себе могу позволить, это замерять периодически пульс и накрыть самые кончики её холодных пальцев своей ладонью.
“Лада, Лада, Лада…” – отбивает нервную дробь моё сердце. Что она здесь делает? Давно ли перестала бояться высоты, бояться гор? По какой причине сорвалась вниз? Почему именно я нашёл её? У судьбы всегда отменное чувство юмора, вот и сейчас она забавы ради устроила весь этот цирк.