Для тебя я ведьма - стр. 21

— Вот так — из горла? — я устроилась на подушках и не решалась принять протянутую бутылку.

— Амэ, кажется, этот дом, а особенно его хозяин, убивают в тебе дух авантюризма.

— Причём здесь Ромео?

— Ну-у-у, — Сальваторе чуть не силой забрал у меня бутылку, — я вижу, как ты смотришь на него, а что ещё интереснее, — он перешёл на шёпот, — знаю, что ты думаешь о нём. У тебя отличный вкус — Ром хорош собой и прекрасно воспитан.

— Вот как, — смутилась, вспомнив, как кровь разгоняется при виде красавца-лекаря, — лезть мне в голову теперь твоё любимое занятие?

— Мне бы в сердце, а не в голову, — серьёзно заявил Торе.

— Чего? — не ожидала, что инквизитор, ходивший вокруг да около, выскажется так прямо.

— Я куплю мандолину и буду петь серенады, пока ты не окажешься в моих объятьях, Амэ.

— Гитару.

— Почему гитару?

— Лучше звучит.

— Согласен.

Последние глотки мы сделали в полудрёме. Слышала, как бутылка мягко стукнулась о ковёр, Торе засопел. Отвернувшись, обняла подушку, голова немного кружилась, я начала проваливаться в сон.

— Амэ, что такое любовь? — голос Тора заставил открыть глаза.

— Сам как считаешь? — сонно пролепетала я.

— Когда синьорина отдаёт сердце, не замечая недостатков синьора.

— Вздор.

— Почему?

— Потому что если любят, то любят всё, что есть, не замечая недостатков.

— Я за гитарой, — кровать скрипнула под грузным поворотом захмелевшего инквизитора.

***

О чём я думала, выпив перед важной встречей столько вина, да ещё и на голодный желудок?! Ангел на потолке уже не казался милым. Меня раздражало всё, а ведь ещё с постели встать не успела. Что же дальше-то будет? Тихонько заныла, но тут же заткнулась — собственный голос вызвал такой гул в голове, что зубы свело.

— Амэ, просыпайся — проспали! — грохот распахнувшейся двери и крик Сальваторе чуть не свели с ума. О, Сильван, ниспошли мне тишины и бульончика, или хоть стакан воды…

Чмокая пересохшим ртом, перевалилась на бок и шлёпнулась с кровати. Чудесно! Инквизитор убежал, оставив дверь открытой, и теперь служанка, стирающая пыль с картины напротив спальни, с ухмылкой наблюдала, как синьорина пытается подняться.

Преодолев головную боль, тошноту и стыд, через четверть часа я вышла во двор, где Тор устраивал слугам разгон. Двое парней торопливо запрягали лошадей, но Торе не устраивала их скорость.

— Не видела Ромео, он дома? — хотела отвлечь его от растерянных бедняг.

— Нет, до сих пор в госпитале. Опережая твой вопрос — понятия не имею, что у них там стряслось. Сам бы хотел знать, Ром мне сегодня нужен как никогда, — кучерявый нетерпеливо цокнул в сторону слуг. — О, святейшие печати, вы можете шевелиться быстрее?! Амэ, документы с собой?!

— Чего ты кричишь? Со мной документы, успокойся.

— Как не кричать-то?! О, Великий Брат! Аудиенция у Святейшего жреца срывается!

Не дождавшись возницу, Тор ухватился за поводья, я скорее забралась в карету. Как пережила дорогу — не знаю: экипаж неистово мотало, я, болтаясь внутри, билась об стенки, и, кажется, мой мозг делал то же самое в голове. Бездна боли, едва не испорченные сиденья, обитые дорогущей тканью — прелестные впечатления. Когда добрались до места, готова была целовать землю, рыдая от счастья. Не нужен бульон, вода не нужна — только не давайте больше Торе управлять лошадьми.

За