Длинные тени - стр. 33

– Мне нравится, как вы резюмируете. Так аккуратно и упорядоченно…

– Джеймисон сказала тебе о цвете электрик, правда? – Он искоса глянул на нее.

Не ответив, Уайт просто продолжала наблюдать за ним.

– Когда я вошел в дом судьи и на меня чуточку «накатило»… Я видел выражение твоего лица. Смерть равноценна цвету электрик. Ты это знала. Я прочел это по твоему лицу.

– Она сказала мне, да, – признала Уайт.

– Это была не праздная болтовня когда-то давно. Ты позвонила ей после того, как тебя назначили моей напарницей.

– И, надо воздать ей должное, Алекс не хотела мне ничего говорить. Она безоглядно вам предана, если у вас есть какие-то сомнения по этому поводу. Но я сыграла картой «между нами, девочками-агентами, говоря».

– Мне нужно знать еще что-нибудь о системе коммуникации между девочками-агентами?

– Я скажу, если это будет уместно. – Уайт помолчала. – Это вас раздражает?

– Нет. Вообще-то это единственное из всего сказанного тобой до сих пор, что заставило меня улыбнуться.

– Вы улыбнулись? – Она вытаращилась на него. – А то я что-то не заметила…

– Внутренне.

– Само собой, – усмехнулась она.

И они разошлись по своим номерам.

Тут же позвонив домой, Уайт поговорила с матерью и детьми.

Ей пришлось наверстывать уйму событий, хотя в отлучке она была не так уж долго. Приятно было услышать их голоса, особенно сейчас, после стольких перемен в жизни.

Пока она была занята этим, Декер сидел у себя на кровати, глядя в окно, где солнце уже давно угасло, но сквозь стекло был слышен рокот залива.

Закрыв глаза, он снова представил пистолет в руке Мэри Ланкастер. Пронаблюдал, как она подносит его ко рту, вставляет между губ, положив ствол на язык, потому что держать пистолет так очень неудобно. Потом ее палец скользнул к спусковому крючку. Наверное, она закрыла глаза, позволив мыслям унестись, куда требовалось.

А затем…

Открыв глаза, он встал и подошел к окну. Вид на океан был вдохновляющий: обширный, просторный, бескрайний, ровный, но при этом какой-то хаотичный, сумбурный, непредсказуемый. Потеряв жену и ребенка, Декер хотел лишь, чтобы его оставили в покое. Отчасти этот настрой сохранился и по сей день. И все же отчасти Амос страшился и остаться один-одинешенек. Порой он оставался один… наедине со своим рассудком.

«Мой постоянно меняющийся рассудок. Как и вся моя остальная жизнь. Вечная изменчивость, никакой стабильности. И, по словам добрых людей из института когнитивных способностей, поездка вот-вот станет куда более ухабистой».

Позже зажужжал телефон. Номер был незнакомый и не внесенный в контакты, потому что не было указано никакого имени.

– Декер, – сказал он.

– Агент Декер, это Хелен Джейкобс. Судмедэксперт.

– Я вас помню, мисс Джейкобс. Итак, оружие Дреймонта?

– Из него не стреляли. Однако есть еще кое-что.

– Что?

– Он был убит двумя пулевыми ранениями в сердце, это я подтвердила.

– Но?.. – подогнал ее Декер.

– Но еще я нашла, что в горло ему затолкали нечто, выглядящее как котлета денег.

Декер вытащил Уайт из номера, и они поехали в бюро судебно-медицинской экспертизы – одноэтажное приземистое бетонное здание, настолько уродливое, что казалось зазорным доставлять сюда останки, чтобы искромсать их на законном основании.

Хелен Джейкобс, одетая в длинный белый лабораторный халат, с волосами, собранными в пучок и спрятанными под голубую хирургическую шапочку, встретила их у двери.