Длинные руки нейтралитета - стр. 40
Войдя, кавторанг тут же пожалел о собственной бездумной храбрости. Лицо Нахимова было чёрным от горя и гнева. Сухим бесстрастным голосом адмирал произнёс:
– Приказ, что вы запросили, готов. Вот он.
Не было сказано вслух, но прямо чувствовалось дополнение: «И убирайтесь отсюда к разэтакой матери».
Надо было что-то сказать. Младший по званию встал по стойке «смирно».
– Ваше превосходительство, экипаж «Морского дракона» сделает всё, что в силах человеческих, чтобы Севастополь устоял. – Пауза. Сглотнув, Семаков добавил: – Кроме того, мы сделаем то, что за пределами человеческих возможностей. Честь имею!
В глазах адмирала блеснула короткая живая искорка – и тут же погасла. Чуть заметным жестом он разрешил посетителю удалиться.
Выйдя на воздух, Семаков позволил себе облегчение чувств большим боцманским загибом. Он знал эти корабли. Мало того: он знал большую часть служивших там офицеров. Он мысленно представил себе – а что, если бы пришёл приказ уничтожить «Морского дракона»? И ведь не выполнить нельзя! От такой мысли на душе стало ещё гаже.
Но сразу началась привычная работа: анализ. Линейные корабли – допустим, но ведь остаются ещё пароходофрегаты, да и парусники поменьше тоже. Нет, ещё не всё потеряно.
Глава 7
Матросы с «Морского дракона», отряженные на сухопутную позицию, были чрезвычайно заняты. Под руководством мичмана Шёберга они собирали и устанавливали гранатомёты. Не обошлось, разумеется, без подначек со стороны соседей-артиллеристов.
– Что ж за перекладина на пушке? Портки сушить, что ль?
– Ну и орудие у вас, с этаким тоненьким стволом воробьев пугать в самый раз!
Артиллеристы с «Морского дракона» небрежно и лениво отругивались. У них были основания для вальяжного поведения – любовно надраенные кресты, сиявшие на неярком зимнем солнце.
– И воробья можем напужать, но вот беда: в открытом море такие не водятся. Вот и приходится вражеские корабли топить. И не орудия это – гранатомёты. Гранатами, стал-быть, охаживаем.
Насмешник чуть сбавил градус напора:
– Отчего ж не ядрами?
– А вот как покажем, что эти гранаты делают, так сразу и поймёшь, – солидно отвечал Плёсов, – мы-то уж и видали, и слыхали, аж посейчас в ушах звенит.
В разговор вступил седоусый армейский фельдфебель от соседей:
– Они, что ль, бомбические, эти гранаты?
– Да нет, и почище того будут.
– Я ведь не шутейно спрашиваю, – с намёком на укоризну отозвался сухопутный.
– Отставить разговоры! Плёсов, тебя в первую очередь касается! А ну, братцы, устанавливай щиты. Начинать с ближнего. Да берите ввосьмером!
– Ваше благородие, так вшестером справлялись.
Мичман, вопреки ожиданиям, ответил без малейшей фанаберии:
– Знаю, что вы все силачи превеликие, но тут запас потребен. Не ровён час, у кого нога подвернётся иль там рука соскользнет… Давайте щит к гранатомёту… Тароватов, чуть двинь на меня… хорош… а теперь всем вместе маленечко вон в ту сторону… Отменно! Закрепляй, братцы.
– Эт-та что такое?! Мичман, что за непотребство вы тут на пушку устанавливаете? – послышался начальственный рык.
Шёберг, сохраняя на лице истинно северную невозмутимость, скомандовал своим матросам:
– Продолжайте закреплять! Максимушкин, проследи, чтобы всё в аккуратности сделали. – После чего повернулся на голос. Тот принадлежал неизвестному подполковнику.