Диверос. Книга первая - стр. 18

Воспользовавшись тем, что библиотекарь замешкался, разговаривая с каким-то прохожим, Кин Зи усмехнулся и тихо спросил:

– Чоды, значит? Приходящие в ночи?

– Приходящие в ночи, – пожал плечами Тэи Зи. – А что?

– Да ничего… Молодец, Тэи.

– Угу.

– Прекращайте болтать, – одернула их Мэи Си. – До заката осталось не так уж много времени, а дел еще полно.

– Согласен. – Кин Зи посмотрел в сторону не спеша идущего к западному горизонту солнца. – Тэи, ты в архивы?

– Просмотрю все записи о смерти горожан за тот период, плюс-минус тридцать лет. Но есть ли смысл? После объединения земель все документы на семьи тарнов хранятся в Аверде, их мы видели, там записи о ее смерти и погребении нет. Вряд ли она затерялась среди гарнизонных бумаг.

– Вот и проверишь. За одним – заглянешь на кладбище. Где искать – знаешь.

– В старой части.

– Именно. Мэис?

– Я пройду по лесу. Если есть прорывы в Тонкий Мир – я постараюсь их заметить. В таком случае, мы ошибаемся, и тут разгуливают какие-то бродячие сущности, вроде Загонщиков. Если прорывов не будет – значит…

– Значит, все сходится, – кивнул Кин Зи. – А я попытаюсь все-таки поговорить со всеми, про кого рассказывал Хенрил. Надеюсь, после того, как нас принародно расцеловали лучшие представители Диверта, при виде меня они не станут хвататься за оружие. А теперь тихо – Вайтриц догоняет.

Жутко ночью в лесу. Чернота разбавлена ледяным туманом, наползшим с Болот. Непроницаемая серая пелена медленно движется, обтекая деревья, источая холод и сырость. Все вокруг превращается в смутные тени, теряет свои очертания. Кажется, что старые деревья медленно движутся, поворачивают со вздохом свои стволы, печально опускают ветви и жалуются тяжко на что-то свое, непонятное тем, кто не прожил еще под этим небом хотя бы пары сотен лет.

Ночь, словно тяжелый сон больного, тихо ползет по привычной дороге, от заката до рассвета, отсчитывая часы и приближаясь к своей середине. И вдруг туман начинает нехотя расползаться в стороны, открывая неширокую поляну. Посреди нее ясно видна большая куча старых листьев и обломанных сухих веток. И на первый взгляд ничего необычного – то ли ветер постарался, то ли ручьи по весне потрудились, но вдруг раздается шорох и слежавшаяся листва начинает медленно двигаться.

Сначала из нее появляется рука. Широкая ладонь упирается в мох и сразу же выдавливает небольшую ямку, быстро наполняющуюся водой. Ветки и листья рассыпаются в стороны, и с земли медленно приподнимается мужчина.

Он сразу оглядывается по сторонам, шаря в темноте вокруг себя руками. Очень быстро находит то, что искал – рядом, присыпанный листвой лежит стальной нагрудник. Рядом с ним – скомканный и покрытый грязью плащ. Но сейчас не они интересуют его. Раздается тихий звон, и он поднимает с земли длинную пику с широким наконечником. Присев на колени, он внимательно прислушивается. Глаза, иногда отблескивающие желто-красным, внимательно смотрят вокруг, пытаясь разглядеть что-нибудь сквозь туман. Но, похоже, он не смог ни увидеть, ни услышать ничего такого, что хотел бы, потому что, опершись на древко своей пики, он поднимается на ноги и тихо произносит:

– Ольгрид? Ольгрид, ты меня слышишь?

Его голос вязнет в тумане, а лес отвечает ему тишиной.

Мужчина делает несколько шагов, приближаясь к окружающим поляну деревьям. Он идет вдоль них, продолжая всматриваться в белую мглу.