Дивергенты боя - стр. 92

Вот и снова он у знакомого пропускного пункта. Утро. Начало рабочего дня. На служебную стоянку машины ставят лишь те, у кого пропуск имеется. По пропуску солдат-срочник вручную металлический длинный стержень, окрашенный коричневой краской, в сторону отводит. Пропускает. Потом этот огромный шкворень на место ставит и до следующей машины с ленцой дембеля дожидается. Издали ничего интересного. Стоянка, как стоянка. Солдатик, обычный военнослужащий срочной службы, опрятно одетый и традиционно постриженный. Через «пропускной» гражданские люди торопятся. Кто с папкой, кто с дипломатом, кто с портфелем, а некоторые вообще налегке. Молодые и старые. Лысые и с густой шевелюрой. Нередко женщина промелькнёт и растворится за турникетом «проходной».

В общем и целом всё благостно выглядит. Бюро пропусков, для выдачи разовых посещений «конторы» в противоположной стороне. Ворота для транспорта, серые с общевойсковой эмблемой. Обычная воинская часть неподалёку от центра города, каких в столице пруд пруди. Да она и в самом деле со времён Борьки Ельцына, обычная. За малым исключением, из-за которого для врагов российской державы, колоссальные убытки и последствия наихудшего варианта развития событий, происходящие с завидной периодичностью.

Вот она, «Управа», как её любой связанный с организацией называет. На всех шпионских информационных носителях её координаты жирным шрифтом отражены. Любой ленивый подскажет, до какой станции метро доехать нужно. Толку-то? Информация на этом и гаснет. Дальше чёрная дыра, которая даже в смутные ельцынские времена, когда всех мастей шпионов в РФ как родных привечали, светлей не становилась. Особое спасибо за это легендарному Кораблю нужно сказать. Это он за сохранение тайн «корпорации» насмерть стоял и своих людей до последнего прикрывал. Да и те, кто Родине в рядах сотрудников этого специфичного заведения служит, люди особенные. Добровольцы в системе ГРУ не приветствуются и не приживаются. ГРУ не ФСБ. Система сама таких кадров отторгает. Те, кого выбрали, прежде всего свято чтят закон «Аквариума»: «Всё, о чем мы говорим внутри, пусть внутри и останется. Пусть ни одно наше слово не выйдет за высокие бетонные стены». Оттого, мало кто за стенами знает о том, что происходит внутри и кто причастен к тому, что по воле руководства, происходит снаружи.

– Майор Аверин?

Обернулся. Высокий, бравый капитан-лётчик с открытым доброжелательным лицом, смотрел ему в глаза.

– Так точно.

– Идёмте за мной. Провожу. Ваш пропуск у меня, и приготовьте удостоверение личности.

На этаж поднялись. По переходам прошлись. Когда до кабинета довёл, сомнение взяло. Кабинет другим был, не тем, в котором ранее с куратором встречался. Спросил капитана:

– Полковник Осипов..?

– Входите майор, вам всё объяснят. Честь имею! – «откланялся» и вышел, так как свою задачу исполнил.

Аверин наоборот, постучался и вошёл. Вот так встреча! Не ожидал увидеть. Полковник Соев. Помимо него в кабинете за приставным к столу полковника столом, находился высокий, худощавый мужчина средних лет в элегантном и явно дорогом импортном костюме, с умело подобранными в тон рубашкой и галстуком. Всем своим внешним видом незнакомец соответствовал жителю столичного региона, подпадавшим под восприятие чего-то среднего между преуспевающим бизнесменом и профессором ведущей кафедры какого-нибудь престижного заокеанского университета. Интеллектуально-невоенный облик незнакомца дополняли седые виски, чётко выделявшиеся на загорелой коже лица, и тонированные очки, скрывавшие цепкий и жёсткий взгляд, на мгновение скользнувший сверху над оправой на звук открывшейся двери.