Дивергенты боя - стр. 2
– Посмотрим.
Сняв ржавый крюк с петли, открыла дверь. Из-за дверного проёма в пространство избы ринулись сотни ночных звуков. Лес рядом. На самое крыльцо вышла. За порогом темнота проявляла отступившую назад одинокую фигуру, закутанную в длинный плат, рисунок которого подслеповатыми глазами да ещё в ночи разобрать было невозможно. Женщина.
– Чего надоть!? – неприветливым голосом спросила.
– К тебе я с просьбой малой и подношением, Горислава! – в ответ послышался взволнованный грудной женский голос.
– Сразу говорю, плод травить не буду! – обозначила рамки своих приоритетов.
– А и не надо! В другом нужда.
– Кхэ! Заходи. Рассказывай.
Горислава, по меркам новгородской общественности, значилась ведьмой. Уж сколько поколений горожан пользовались её услугами, не счесть. На подобную деятельность церковь и слуги её сквозь пальцы не смотрели, но поделать ничего не могли. Сильная колдунья избегала силков и капканов, расставленных на неё, ускользала от воев, посланных за ней. Не раз уже огнём праведным жгли жилище её тиуны на боярских землях, а оно, как феникс возрождалось по близу от столицы Новгородской республики. Подобно грибам в грибнице, новые избы, после очередного пожара, вырастали уже на другом месте. А вот те, у кого к колдунье нужда приспела, поразительно быстро находили дорогу к порогу её обиталища. Вот и этой ночью…
Таких людей, какова Горислава, на Руси испокон века сотни и сотни было, от прежних времён остатки остались: ведуны и ведуньи, волхвы и волховицы, колдуны и колдуницы. Короче, приверженцы старой, родной для Руси веры. Старое постепенно отмирало, а новое в муках нарождалось. Константинопольские церковники считали, что на эту землю они новую веру насаживают, вот только та, проникнув сюда, преображалась в нечто отличное от оригинала, изворачивалась и становилась удобоваримой для сердец русских людей. Всё от характера проживавших здесь человецей получалось, да ещё от объёма пределов государства северных славян, большей частью с приходом новой веры утерявших свободу.
Святая Русь раскинулась от причерноморских степей до побережья Ледовитого океана, от Двины и Дуная до Волги. Русь Великая. В стольном граде Киеве, столице страны, сидел венценосный князь, там пребывал и митрополит, глава церкви. Но реальная власть, усобицами ослабляя военную мощь государства, была в руках местных князей, бояр, епископов, игуменов монастырей. Они владели землями. Распри князей, несли разорение крестьянству и городам. Продолжалась княжья замятня даже тогда, когда внешние враги угрожали Русской земле, а смерды… Да, Русь была уже не та, что прежде. Смерды жили скудно. Бесправие, бедность, курная изба, убогая соха, постоянный страх перед неурожаем и голодом, разорение от войны – таков был удел крестьянина. В этом плане от других не был чем-то отличен вольный град Новгород, разве что торговой стороной радовал. Через земли Новгородской Руси тянулась северная часть древнего Волжского торгового пути на Каспий, Кавказ и арабский Восток.
Новгород не единственный вольный город и на Руси, и в Европе, и на Балтийском и Средиземноморском прибрежье. Но нет равного ему, по обширности владений. Весь север Руси, от Финского залива до Уральских гор, – всё это Господин Великий Новгород. Новгородская земля граничит с Владимиро-Суздальским княжеством на юго-востоке, со Смоленским – на юге и Полоцким – на юго-западе. Новгородские бояре удерживают за собой земли соседних народов. В этих землях стоят русские крепости, в которые свозится дань со всей округи. На Волхове такая крепость – Ладога. Она же, на пару с погостным городишкой Олонцом, защищает торговые пути от нападений с севера. На западе находится, основанный еще князем Ярославом Мудрым, Юрьев – центр новгородской власти в чудских и латышских землях.