Дивергенты боя - стр. 106

Уж как оно там было, даже не понял, но когда из траншеи выбрался, никто не напал, и жизни лишить не пытался. Улыбающийся Сионист, назначенный дневальным, в бронежилете и с автоматом на ремне, встретившийся на пороге расположения, поделился новостью:

– Завтра начальство своим присутствием почтит. Карпович от смятения чувств чуть в потолок кипятком не ссыт. Народ от такого безобразия вот только-только к отбою разошёлся.

– Странно, на базе вроде как нормальным офицером казался.

– Это он при майоре казался, а здесь ответственность на плечи жмёт. Тобой интересовался. Где? Почему на месте нет?

– Старлея б спросил.

– Так он и спросил. Потом успокоился.

– Ну и ладно. Спать хочу.

– Иди. Твоя кровать во втором ряду третья слева. Сам тебе её ставил, и матрас с бельём получал.

– Спасибо.

Вошёл в расположение. Когда только приехали, и ещё освоиться не успели, думал, что корпуса простые летне-тонкостенные сооружения, потом даже удивился, насколько добротно сложены эти здания. Ещё сто лет простоят. В комнатах разруха была, остатки кроватей и тумбочек. Теперь, почти в темноте, лишь при свете луны за окном, казарма с засыпающим народом смотрелась презентабельней. Взглядом нашёл свою застеленную кровать, при виде которой тут же захотелось нырнуть под одеяло и отрубиться.

Только и успел, что шаг к кровати сделать. Дальше… Дальше, остановился. Почувствовал холод, пробежавший по спине и замерший на затылке. Ощущение грозившей опасности снова пронзило сознание. Но ощутил и то, что опасность эта, большая, объёмная, и она не только ему грозит, но и всем тем, кто рядом с ним находится. Раньше таких ярких и понятных ощущений у него не было.

– Костя, чего столбом встал?

Услышал голос Брука с койки у стены. Вопрос с задержкой к сознанию дошёл.

– А? Что?.. Пока не знаю, но жопой какую-то непонятку, вернее даже неприятность чувствую.

– Блажишь, Сник!

Почувствовал как на темечко мягко давануло, будто какой-то добряк на голову подушку положил, а потом сверху тяжёлой гирей прижал. Сверху прижал. Значит гадство сверху ожидать стоит. Ответил:

– А похоже нет, но…

Фразу закончить не успел, когда… Понял, чего ждать можно. Лосем в капкан попавшим заревел:

– Мля-а! Подъём, бродяги! Нах! Сматывайся, кто жить хочет!

Народ к похожим ситуациям привычный, мухой на ногах очутился.

– Куда?

Костя, почти не разбирая дороги, уже к открытым окнам скакал. Рыкнул:

– По норам! Под боком окопы нарыты! Туда!

Кто-то чуть ли не фальцетом заблажил:

– Оружие!

– Нах!..

Ногой оттолкнулся от подоконника, перекатом нырнул наружу.

Оказавшись на ногах, порскнул вправо, за спиной слышал дыхание толпы сослуживцев, поливающих матами то ли его самого, то ли начальство, то ли себя родных и любимых. Причём матерились, но падая, вставали, неслись сломя голову, как стадо баранов за вожаком, и кажется не отставали. Гахнуло где-то в стороне. Ещё! Ещё! И ещё-о!.. Дальше словно врата ада разверзлись. Пока ещё не оглох, действительность на звук воспринимал и по шуму ломающихся, как карандаши вековых сосен. Бежал. Спотыкался и падал. Снова бежал куда-то. Куда угодно, лишь бы подальше от урагана огня. В-ва-а! Считай, рядом разорвалось. Метрах в трёхстах. Оглох, но повезло, когда уже и не рассчитывал.