Дитя раздора. Работа над ошибками - стр. 3
— Все будет хорошо, Екатерина, — улыбнулся психолог и принялся расписываться.
Я следила за его рукой, не читая слова, что он выводил в каждой книге. Какие-то фразы или короткие предложения. Лишь в одной он писал дольше — последней.
Когда он закончил, я не стала задерживаться. Взяла со стола его визитку и свои книги, налила кофе в стаканчик с трубочкой и прошла на кассу.
Дождь теперь моросил, а не хлестал в окна, и я попросила девушку завернуть книги в пакет и положить их в другой, чтобы уберечь от влаги. Вышла из магазина и пошла дальше. Теперь чуть быстрее, потому что было не так страшно возвращаться домой, будто эти книги меня защитят от бездны боли, что меня там поджидала.
Но до дома я не дошла.
***
Артем
Оказывается, когда отлучают от любовницы, ломка такая же, как когда бросаешь курить.
Только не существует «Монпансье» от этой тяги («Дитя раздора»).
Пришлось задержаться в Перевальске. Сын родился недоношенным. Я его еще не видел. То есть воочию. Можно было подняться к жене в платный бокс, но я держал с ней связь по телефону и смотрел на сына только через экран смартфона.
Я боялся встретить в роддоме Катю, хотя все знал о ее состоянии и оплатил лучшие лекарства, чем ей назначили, среди которых и действенное успокаивающее. Я беспокоился о ее здоровье — перед глазами нет-нет, да и всплывали страшные образы, в которых она мертвая и с зияющей рваной дырой на беременном животе. Мне это снилось теперь. Нереальные, чудовищные кошмары.
Труднее всего было не звонить ей. Хотелось прийти, прижать к себе и…
Что за этим «и» — я не знал.
Не готов был к рождению сына так быстро. Иначе представлял все это. Планировал быть после всего с Катей какое-то время, чтобы дать ей время успокоиться и самому убедиться, что она справилась. Потом сказать ей, что наши отношения закончились и мы с Наташей уезжаем.
Но все пошло не так. Я оказался не готов ни к чему из того, что произошло. Я просто струсил. И не мог сам себе объяснить, чего именно боялся. Мне не хватило ровно того времени, что малыш не дотерпел до естественных родов. Но на что мне не хватило этих пары месяцев, я не мог сказать. Не дошел до какой-то черты. Что за ней должно было быть? Момент истины?
Я вздрагивал на каждый звонок, хотя Катя не могла мне звонить — я сменил не то что обе сим-карты, но и телефон. На следующий день после того, как Катю увезли в роддом, пошел и купил комплект для выписки и вспомнил ее слова:
…с хорошей камерой, чтобы фотографировать сыночка и снимать видео…
Так и поступил — сменил старый сотовый лапоть на новую модель айфона и потребовал от Наташи присылать фотографии сына каждый день. Я их и сохранял в папках по датам… как это собиралась делать Катя.
И по магазинам ходил со списком, составленным ею, когда мы гуляли по детским бутикам: радионяня, памперсы, влажные салфетки, бутылочки и десяток разных молочных смесей, коляска, набор для купания… Сотня вещичек, которые, оказывается, нужны человеку с самого рождения. И, кажется, я еще много чего приобрести забыл. Или просто еще не знал, что будет нужно.
Пока Наташа лежала в роддоме, в коммерческой палате, я успел смотаться в Выселки за кое-какими вещами. Оставил машину около ворот у дома жены и задами прошел до Катиной избушки. Сел на тот же пень и… провел там несколько часов.