Дисгардиум 13. Последняя битва-2 - стр. 11
Когда солнце коснулось горизонта, мы собрались у погребального помоста. Лерра и Ридик, омытые и укрытые плащами, казались просто спящими. Ветер трепал огненные волосы суккубы, а бубенцы и колокольчики на цветных рогах Шутника слегка позвякивали на ветру, словно их хозяин вот-вот проснется и отпустит очередную остроту.
Аваддон выступил вперед. В его голосе, усиленном демонической мощью, слышалась непривычная мягкость:
— Мы пришли проводить в последний путь суккубу Лерру и демона Ридика — храбрых воинов, верных друзей, погибших не за славу доминиона, но за то, чтобы мы могли вернуться домой…
Я слушал, как бывший генерал Белиала говорит о доблести и верности, о жертве и долге, но мысли уносились в прошлое.
Первая встреча с Леррой в казармах, ее насмешливое «вонючка-тифлинг»… Загадочные намеки Ридика, его странное чувство юмора…
Они стали первыми демонами, которые доверились мне и пошли за мной. Именно благодаря им я изменил свое отношение к народу Преисподней, осознав, что демоны могут быть человечнее людей, а судить нужно не по расе, внешности или чуждым традициям, а по поступкам. А теперь они, мои первые настоящие друзья-демоны, лежат здесь, такие неподвижные, совсем чужие. И весь мой опыт, все способности и хитрости, все мое везение и, как говорил Бомбовоз, «читерство» не смогли их уберечь.
Аваддон закончил речь древними словами погребального обряда, но в его устах они звучали иначе. Не призывом вернуть живым силу павших Преисподней, а просьбой к новому миру принять их и возродить в будущих поколениях.
Когда пламя охватило помост, я шагнул вперед и прошептал:
— Прощайте, друзья. Надеюсь, там, куда вы ушли, вам будет легче, чем здесь…
Языки пламени взвились к темнеющему небу. Я смотрел, как огонь пожирает тела, и внутри растекалась странная пустота — не та острая боль утраты, что терзала меня в Преисподней, а что-то более глубокое. Финальное, необратимое прощание.
Демоны молча стояли вокруг костра. В их глазах отражались отблески пламени, и я видел, как меняются их лица: суровые воины, привыкшие забирать силу павших товарищей, впервые учились просто скорбеть.
Краем глаза я заметил движение: мои друзья потихоньку отходили от места церемонии. Пора было прощаться и мне.
Здесь, у этого костра, заканчивалась история Ааза, сына Азмодана и безвестной эльфийки.
Переглянувшись с Агваресом, я показал глазами на свою когорту, и он одобрительно кивнул.
— Ты все еще их центурион, — сказал он. — Тебе решать.
Кивнув, я подозвал своих бойцов и объявил:
— Я покидаю лагерь и не знаю, когда вернусь, но сердце подсказывает, что в следующий раз, когда мы увидимся, вы меня не узнаете. — Предупреждая вопросы, поднял руку. — Подробности вам расскажет генерал. Пока же… Слушай мою команду! Славикус, принимай командование когортой!
Демон, уже раздобывший где-то фляжку, немедленно ее отбросил.
— Есть, центу… Нар’зарат!
— Горвал, оставайся тем же мудрым опционом и помогай Славикусу.
Седовласый демон кивнул, и в его взгляде я прочел понимание. Для лидерства он староват, но опыт не пропьешь.
— Остальные… — Я окинул их взглядом, улыбнулся. — Когда когорта пополнится новыми бойцами до полного комплекта, не посрамите ее честь!
— Ау-у! — отозвались они.
На мгновение я ощутил грусть, как в свое первое пришествие в Преисподнюю. Тогда мне даже не удалось попрощаться с Летучим отрядом, да и они так и не поняли, что я их покинул, считая меня Хаккаром. Сейчас же… Надеюсь, они признают во мне Яростного дьявола и в облике Скифа.