Дипломаты, шпионы и другие уважаемые люди - стр. 22

Кагэбэшники тогда не имели право вмешиваться в работу комсомольских организаций, и в нашей школе их не было.

– Зачем? – удивился Семичастный.

– У нас много иностранцев, есть нелегалы, около школы иногда ошиваются подозрительные личности. А сотрудников КГБ у нас нет.

– Нет, Маша, делать этого не надо, – умерил ее пыл Семичастный. – Я знаю своих ребят. Они начнут следить не за иностранцами, а за тобой.

– Почему, Володя? – удивилась Маша.

Председатель комитета немного подумал, а потом изрек:

– Потому что это проще.

На том и порешили.

Мой коллега Виктор, занимавшийся африканцами, как-то пожаловался мне:

– Каждое утро ко мне приходит парень из Южной Африки и по часу рассказывает, что капитализм – это плохо, а Советский Союз – друг угнетенных и тому подобное. Не знаю, что с ним делать.

– Пришли его ко мне.

На следующее утро парень появился в моем кабинете. Только он начал мне излагать свои теории о том, как надо спасать мир от капитализма, я его прервал:

– То, что ты говоришь, очень важно. Поэтому изложи все это письменно и принеси Виктору завтра утром.

И началось. Каждое утро он приносил Виктору по десять страниц, исписанных мелким почерком. Виктор завел для них специальную полку. Потом ему надоело, и он выкинул все рукописи. Парень прибежал жаловаться ко мне.

– Никому не говори об этом, – успокоил я его. – Просто твои бумаги отправили в ЦК партии. Это очень важно и секретно.

– Мне продолжать писать?

– Продолжай.

И он продолжал.

Наша школа была, пожалуй, единственным учреждением в Москве, где отмечали католическое Рождество. Официально праздник не объявляли, но слушатели «праздновали» допоздна, а мы закрывали на это глаза.

Как всегда в таких случаях, в школе на ночь оставался один из руководителей.

Однажды таким дежурным руководителям оказался я.

В три ночи мне позвонили:

– Ваш студент задержан на территории секретного завода. Сейчас он находится в помещении районного отделения КГБ.

Я немедленно выехал на встречу с арестованным.

Им оказался венесуэлец. Он сидел на диване и испуганно смотрел по сторонам.

– Что случилось? – спросил я.

Выяснилось, что он, изрядно выпив, пошел гулять, прошел почти два километра, пока не встретил группу женщин. Заговорил с ними, вместе чего-то пели, а потом он с ними прошел через проходную. Когда оказался на территории завода, все женщины разошлись, а он остался один на центральной площади.

– Сначала было много русских мама, – объяснял он. – А потом все ушли, и я остался один. Было очень холодно. Я стал кричать, но меня никто не услышал. И я нашел трубу, большую трубу, она была теплая. Я обнял ее, чтобы согреться.

Конец ознакомительного фрагмента.