Династия Одуванчика. Книга 2. Стена Бурь - стр. 61
– Постой-ка, выходит, ты назвал сына «свиная щетина»? – недоуменно воскликнул Рин. А потом заухал и захохотал.
– Я горжусь своей прежней профессией, – огрызнулся Мюн. – И хочу, чтобы сын помнил свои корни. Наро дал добро, так что мне без разницы, кто из вас что думает!
Наро, в знак поддержки, хлопнул его по обернутым полотенцем ягодицам.
Через комнату потянуло сквозняком, язычки пламени на лампах и свечах затрепетали. Мюн поежился. Наро снял халат и накинул его супругу на плечи.
– Не хочу, чтобы ты простудился, – сказал он.
Мюн в ответ обнял Наро за талию. Лицо его разгладилось.
– Поглядеть на вас двоих, так подумаешь, что вы прям молодожены! – пошутил Пума Йему.
– Вот ты никогда так обо мне не заботишься! – с упреком произнес Тан Каруконо, глядя на госпожу Пэинго.
– Да я с удовольствием одолжу тебе свою одежду, если ты замерз, – ответила та. – Ты предпочитаешь платье с жемчужной застежкой или кофту с алыми пионами? Правда, боюсь, обе вещи могут оказаться тебе маловаты, но зато выигрышно обрисуют изгибы пивного животика.
Тан с притворной обидой посмотрел на Мюна и Наро.
– Вот так со мной дома и обращаются. Причем постоянно.
– Неправда! Только тогда, когда ты этого заслуживаешь, – возразила госпожа Пэинго.
Они с Таном переглянулись. Супруги улыбались друг другу, а глаза их лучились нежностью, похожей на свет луны.
– Наро и Мюн определенно постигли секрет долгой любви! – воскликнул с усмешкой Кого Йелу. – Вас вполне можно сопоставить с Иди и Мототой из древних легенд. «Истомы бдительная слабость!» – как сказал бы поэт.
Все перестали пить, в гостиной повисла напряженная тишина.
Кого обвел собравшихся взглядом.
– В чем дело?
– Зачем ты оскорбил старого друга, назвав его слабаком? – спросил Тэка Кимо, герцог Арулуги, до того молчавший.
– Да не говорил я ничего подобного, – возразил смущенный Йелу.
– Как я понимаю, Кого имел в виду старинную легенду, – вмешался Луан. – Много веков назад некий король Аму по имени Иди был настолько одержим своим любовником по имени Мотота, что, когда тот уснул в его объятиях, а королю пора было явиться ко двору, Иди повелел придворным отнести их прямо на кровати в зал для приемов, чтобы не будить возлюбленного. Поэты Аму использовали словосочетание «бдительная слабость» как метафору романтической любви.
– А что такое метафора? – осведомился Мюн.
– Это такое поэтическое… Короче, Кого просто-напросто хотел сделать комплимент, похвалить вас за то, как тепло вы относитесь друг к другу, только и всего.
Мюн выглядел польщенным, а Тэка смущенно извинился перед Кого. Но теперь слово взяла Гин Мадзоти, маршал Дара.
– Кого, ты, видно, слишком много времени проводил в Коллегии адвокатов или в Большом экзаменационном зале, если забыл, как следует разговаривать со старыми товарищами?
Луан посмотрел на Гин, удивленный резкостью ее тона, но женщина избегала встречаться с ним глазами.
– Вот так вопрос, Гин, – попытался отшутиться Кого.
Однако довольно суровое выражение лиц генералов говорило о том, что Мадзоти озвучила их общую мысль.
– Мы знаем толк в мечах и конях, – продолжила маршал. – Но вот читали мало: если ты поставишь в ряд Мюна, Пуму, Тана, Тэку и меня, то на всех нас вместе едва-едва наберется с полкниги. – Хотя Гин говорила вроде как с самоуничижением, в тоне ее ясно ощущался упрек. – Поэтому мы бы предпочли, чтобы ты пил чай, вместо того чтобы брызгать чернилами при каждом удобном случае.