Дикое поле - стр. 24
– Это не те казаки, – положив в рот последний кусочек мяса и тщательно облизав пальцы, спросил боярин Григорий, – что по осени у нас Выборг вместе с московской ратью брали?
– Могли быть и они, – согласился воевода. – Казаки в московское войско с охотой нанимаются. Чай, христиане, православные. Они, хоть и станишники, в наших землях никого не трогают, можете не опасаться. А коли и захотели бы, то и не смогут. Они ведь завсегда османов грабят. Крым, Валахию, Грузию. Под Трамбон и Стамбул иногда заплывают, – боярин Дмитрий Федорович довольно улыбнулся и потянулся еще за одним кусочком птицы. – Там балуют, здесь добычу продают. Коли тут захотят чем поживиться, то путь в московские земли навсегда для себя закажут. А в Османию свой дуван им везти бесполезно, их там, кроме острого кола в задницу, ничего не ждет. Не осталось на здешних землях, бояре, никого, кроме нас – Руси Святой и Оттоманской империи. А значит, все прочие мелкие племена решить должны, к кому примкнут, и служить вовеки честно и преданно. Потому как, коли метаться начнут – мы их враз в две руки задавим. Вы про это, бояре, помните. И коли кто под руку государю нашему проситься придет, привечайте. Или к себе на землю сажайте…
Дмитрий Федорович задумался. Так получалось, что приехавшие с ввозными грамотами братья сядут на землю от Донца до Оскола – аккурат поперек печально известного Изюмского шляха. С одной стороны, это хорошо: родичи, друг за друга стоять станут, не предадут, через соседские земли ворога не пустят. Будет лишний заслон между Осколом и Диким полем. День-два простоят – и то дело великое. Крепость к осаде подготовить можно, волость исполчить, смердов укрыть. Да только… Только ходят татары по Изюмскому шляху зачастую не сотней-другой, а многотысячными ордами.
Воевода вздохнул, объел белое мясо и закончил:
– Земли у вас, бояре, будет много, а вот людей – мало.
– Кое-кто из смердов с нами приехал, – похвастался надтреснутым голосом Николай. – Из отцовского поместья.
– Много? – навострил уши царский наместник.
– Не очень, – вздохнул Григорий. – Холопов, что в закупе еще несколько лет быть должны, отец пятерых послал. Две девки дворовые увязались, смердов около десятка, что при отцах жили, а сами ни в крепостные садиться не спешили, ни дела пытать никуда не уходили. Мы им здесь землю любую на выбор пообещали, сколько захотят, да подъемные. Ну, и еще шесть семей молодых – смерды с женами решились тоже на новые места податься. Чтобы и земли, сколько взять смогут, и детям, куда расширяться, место имелось. Никита, сын кузнеца нашего, с женой и малышом тоже поехать согласился. Уж не стану и признаваться, что мы ему пообещали.
– От податей и оброка освобождение, пока работать сможет, – ухмыльнулся воевода, знавший цену хорошему кузнецу, и хитро прищурился: – Стало быть, четверо молодых, неженатых бояр в нашей волости появилось? То-то девки обрадуются! Вы как, погостите в Осколе пару дней, али дальше двинетесь?
– Дальше, – решительно хлопнул ладонями по столу Григорий Батов. – Не терпится мне землю свою увидеть.
– Дальше, так дальше, – не стал спорить воевода. – Завтра к полудню и доберетесь. Вы, как я понимаю, братья? Стало быть, землю, согласно ввозных грамот, сами поделите, не подеретесь? Тогда я с вами не поеду, боярина в сопровождение дам. При нем межи поставите, а мне потом отпишете, что споров нет. Согласны?