Дикое домашнее животное - стр. 2

Я выпрямилась и оказалась нос к носу с хозяином агрессора.

От увиденного у меня буквально перехватило дыхание: трехдневная щетина на загорелой физиономии, русые волосы, небрежно откинутые назад, и в довершение картины насмешливые прозрачно-зеленые глаза. Не знаю почему, но мне вдруг почудились звон мечей, ржание боевых коней, закованных в латы, и огромные кресты на развевающихся плащах.

– Кто бы мог подумать! – сказало видение, присело передо мной на корточки и взялось за мою истерзанную штанину.

Я смотрела вниз, на его макушку, выгоревшую практически добела, и пыталась справиться с отчаянно забившимся сердцем, в то время как Бруно сосредоточенно гонял по кругу истерично верещавшего шпица.

– Больно? – поинтересовался крестоносец, ощупывая мою ногу.

Я молчала, будучи не в силах вымолвить ни слова. Он поднял голову, глянул на меня снизу вверх и, не дождавшись ответа, выпрямился.

– Очень, – наконец просипела я, сглотнув комок в горле.

Я соврала.

Мне совсем не было больно. Но допустить, чтобы этот тамплиер исчез из моей жизни так же внезапно, как появился в ней, я не могла.

Запыхавшийся Бруно прекратил бесполезные попытки поймать моего обидчика, подошел к нам и уселся, вывалив язык и шумно дыша. Шпиц продолжал носиться по окрестностям, оглашая их истошными воплями, но на него уже никто не обращал внимания.

Тамплиер оглянулся по сторонам и, заметив неподалеку скамейку, предложил:

– Пойдемте туда.

Я как зачарованная последовала за ним и безропотно уселась на скамью. А он снова присел передо мной и закатал мою штанину до колена. Чуть выше белого носка на коже явственно проступали маленькие красные отметины.

– Ничего страшного, – заявил незнакомец, внимательно осмотрев мои жуткие раны. – Крови нет. Значит, жить будете. А синяки сойдут дня через три-четыре.

Он распрямил штанину и уселся рядом.

В его голосе почему-то не слышалось ни малейшего сочувствия, и я потихоньку начала приходить в себя.

– Отличный экземпляр, – сказал крестоносец, закуривая и одобрительно кивая в сторону Бруно, сидевшего в паре метров от нас.

«О да!» – подумала я, не сводя глаз со своего собеседника. Экземпляр был и в самом деле отличный. От него прямо-таки веяло духом дальних странствий, приключений и опасностей.

Я почувствовала знакомое закипание в крови – верный признак близкой охоты.

«Ты будешь моим», – пронеслось в голове.

«Сдурела? – тут же отозвался внутренний голос. – А если он неженат?»

«Исключено, – отрезала я. – Такой красавец просто не может быть ничьим».

Как раз в эту секунду красавец поднес сигарету ко рту, и я с облегчением увидела кольцо на безымянном пальце правой руки – там, где ему и положено быть.

«А как же Глеб?» – не унимался внутренний голос, но я велела ему заткнуться, и он заткнулся.

– Сколько ему? – спросил тамплиер.

– Кому? – не поняла я.

Он повернулся и насмешливо посмотрел мне прямо в глаза.

– Вашей собаке. Или это не ваша собака?

Я вспыхнула. И мгновенно пришла в себя.

– Это моя собака. Ему почти шесть. И, между прочим, в отличие от вашего пса он действительно хорошо воспитан.

– Это не мой пес, – усмехнулся незнакомец.

Я растерялась. Как же так?

А он продолжил:

– Это собака моей матери. Родители уехали в отпуск и доверили мне свое сокровище.

– Что ж вы не оправдали их доверие? – сварливо поинтересовалась я.