Дикий папочка - стр. 27

— У тебя есть дети? — решаюсь задать вопрос дикарю.

— Маша, — он смотрит на меня, как на дурочку, и помешивает чайной ложкой кашу.

Кх-м… Речь несколько про другое, но дикий папочка понимает всё по-своему. Я вижу, что он относится к Маше хорошо, но доказательств его отцовства по-прежнему нет. Фото беременной, похожей на мою дочку, женщины не в счёт. Оно не документ.

— Я имела в виду других детей, — уточняю. — Ты лихо справляешься. Видно, что у тебя есть опыт.

— Нет, Маша мой единственный ребёнок, — со всей серьёзностью заявляет Ян. — Опыт есть, да. Я сестру младшую растил.

— Оу… — личность дикаря открывается с новых ракурсов. — Вы, наверное, с ней очень близки?

— Были. Она умерла несколько лет назад.

— Сочувствую, — мне неловко.

— Спасибо, — Яну тоже не по себе — это видно. — Можешь кормить дочку, — достаёт тарелку с кашей из миски.

— Всё, нанянчился? — спрашиваю без злобы, просто интересно.

— Хотел кровать детскую собрать. Где она, говоришь?

— На чердаке, — у меня глаза по полтиннику. — Ты серьёзно?

— Да. Не бабское это дело — кроватки собирать.

Мне на секундочку показалось, что Ян как по волшебству превратился в идеального мужчину. Но нет, всё в порядке — дикарь на месте.

Я объясняю Яну, где взять приставную лестницу, чтобы забраться на чердак, и он идёт на улицу, а я сажусь кормить Машу. И вот ведь фокус — стоило дикому папочке покинуть помещение, мой ребёнок моментально начинает кукситься. Кашу Маша есть не хочет — отворачивается от ложки и требовательно тянет ручки к двери, да кулаки сжимает-разжимает. В переводе с детского на взрослый — мне срочно надо туда.

— Поешь, и пойдём во двор, — обещаю доченьке. — Давай, ложечку за… — хочу предложить съесть каши за себя, но передумываю. — Ложечку за папу.

Без особого энтузиазма, но она ест. А мне упорно кажется, что если бы на моём месте сейчас был Ян, Маша ела бы завтрак в охотку.

Когда я была маленькой, моя мама тоже вечно ворчала на отца в шутку, мол, ты с Леркой общий язык запросто находишь, а мне, чтобы её уговорить, в три узла завязаться надо. Папу я любила, а он меня. И маму тоже очень любила. Жаль, что их сейчас нет.

— О, а тут завтракают вовсю! — в дом заходит Шура за руку с Борей. — Доброе утро, девочки.

— Доброе. Присоединяйтесь, — я улыбаюсь грустно — от мыслей о родителях ещё не отошла.

— Малой, ты кашу будешь? — соседка по-хозяйски заглядывает в кастрюлю и берёт тарелку из сушилки. — Я смотрю, вы папаню не выгнали, — улыбается мне.

— Такого фиг выгонишь, — фыркаю. — Не удивлюсь, если он через полчасика заявит, что будет жить с нами.

— Ой, Лер, ладно тебе, — Шура садится за стол кормить сына, — неплохой мужик вроде. Кроватку собирает во дворе, для Маши старается.

— Угу, а утром мужу моему по морде дал, — делюсь с соседкой новостью.

— Это как? — удивлённо смотрит на меня.

— Глеб приезжал, мы поссорились, и вот…

— Что вот?! — у Шуры терпение на исходе. — Рассказывай нормально.

— Муж меня за лицо схватил, стал кричать, угрожал, а Ян вышел и разобрался с ним, — описываю ситуацию коротко.

— Ну и дела-а… — соседка качает головой. — Я не знала, что ты с мужем в контрах.

— Мы разводимся.

Точнее, это я развожусь с Глебом. Решение принято, и надо двигаться в этом направлении. Тянуть дальше нельзя.

— Не поздравляю и не сочувствую, — Шура занимает нейтральную позицию. — Но я рада, что вы с Яном нашли общий язык.