Дикий для Неженки - стр. 2

Туда я и подала свое резюме и мне пришел ответ, что я принята на испытательный срок. Я так была рада, что дар речи потеряла на первые пару минут.

– Ты сошла с ума! – вертела пальцем у виска Настя, – Ты ничего не знаешь о питомнике и как он устроен!

– Ничего, я быстро учусь и не совсем бестолковая, Насть. Поеду и сама все узнаю. Просто пожелай мне удачи!

– Ох, Элька! – вздыхала подруга, но я-то знаю, что все будет хорошо.

Все уже хорошо, только как уехать без денег?

– Пап, мам, я дома, – скидываю свой рюкзак на банкетку в викторианском стиле и стягиваю с ног белые сапожки на высоком каблучке.

Шлепаю в тонких капроновых носочках, тоже белых, по теплому плиточному полу в гостиную.

– Элечка, – мама поднимается из кресла, где сидела и читала книгу по садоводству, – Как раз к ужину, сейчас и папа приедет. Уже звонил.

– Хорошо, мне как раз с тобой нужно поговорить, – чмокаю маму в щеку, вдыхая сладковатый запах ее любимых духов.

– Может, после ужина все вместе? – вздыхает мама, – Чувствую, ты нам испортишь аппетит, а Галя лазанью приготовила с кабачками.

– Представляю, что это, – фыркаю в ответ, но замолкаю, видя сердитый взгляд мамы.

– Нужно питаться правильно, Эля.

– Ага, согласна, но кабачки уже вот где… – поднимаю руку и хочу провести по горлу ребром ладони, но вовремя останавливаюсь, видя ужас в глазах моей великосветской родительницы.

Мама сегодня в светло-кремовом платье, туфлях на невысоком каблучке. Прическа из белокурых волос забрана вверх и заколота заколками с натуральным жемчугом. Мама красивая, ухоженная, элегантная. И я должна быть такой, меня такой и воспитывали.

– Пойду, переоденусь, – ворчу, направляясь в свою комнату.

Лучше сейчас не спорить о кабачках, иначе моя просьба так и останется не услышанной. А если ее и внимательно выслушают, то все равно лучше не портить настроение до ужина. Там у папы с мамой начнется несварение желудка, нервы, сердце, что там еще.

– Руки не забудь помыть, – кричит мне в след мама, а я закатываю к потолку глаза, пока поднимаюсь по лестнице.

У себя в комнате быстро снимаю нежно-пудровый джемпер из приятной и дорогой шерсти, серые брючки. Аккуратно вешаю в шкаф и достаю с плечиков домашнее платье. Сегодня это светло-голубой трикотаж с белым воротничком. Забираю светло-каштановые волосы в высокий хвост, на ноги белые мохнатые угги для дома. Потом вспоминаю, что папа их терпеть не может, и меняю на розовые тапочки с помпонами.

Разглядываю себя в зеркало и стираю прозрачный блеск с красивых, чуть полных губ. Маленький носик, слегка курносый, красивые скулы, брови, а глаза большие, зеленые, ресницы длинные. Моя подруга, Настя, говорит, что я как кукла. Только не Барби, а наша, советских времен. Откуда она знает такие игрушки не могу понять. Но Настя уверяет меня, что если заплети мне косу, то я буду Настенька из сказки. Я посмотрела эту сказку, чушь собачья. Ну да, похожа, но неужели у меня и голос такой противный? Я не говорю так, словно мышь пищит, когда ей хвост прижали. А Настя уверяет, что говорю, но это все неправда, наговор.

Слышу под окном шорох колес по гравию, папа приехал. Черт, не успела поговорить с мамой. Думала заручиться ее поддержкой, но теперь уже была не была. Поправляю платье, убираю непослушную кудрявую прядку обратно в прическу. Мой вид должен быть идеален, я все-таки на казнь иду.