Дикий цветок Ургузара - стр. 23
На следующий день, в лавке, старшая с грохотом бросила на стол две толстые учетные книги. Я взяла одну, Агрита другую. А Верита, презрительно буркнув что-то нелицеприятное, ушла.
Пролистав несколько страниц, я вздохнула.
- Ты что-нибудь понимаешь?
- Не мешай, - бросила Агрита, не отрываясь от записей. – Смотри доход, приход, вычитай, сравнивай.
- Дебет-кредит, - едва слышно буркнула я
Мы просидели часа три, пока до моей головы не стала доходить последовательность некоторых цифр. И кое-какие из них, прямо волшебным способом указывали на исчезновение итоговых сумм.
- Ух ты… - воскликнула я.
- Заметила?
- У тебя тоже?
- Естественно.
Мы опять углубились в подсчет статей расходов и доходов, и по моим скромным предположениям, некоторые суммы, в итоге, таяли аки снежинки над костром. Чудеса. Ближе к вечеру, появилась Верита.
- Ой-ой, будто что-то понимают.
- Верита, объясни вот этот столбец, и этот, и здесь, - спокойно спросила Агрита. Глаза старшей забегали.
- Что тебе не ясно?
- Все неясно.
- И у меня такая же картина, - встряла я. Так и хотелось спросить – где деньги, Зин?
- Да не сочиняйте.
- Хватит, - голос Агриты вдруг упал до хрипа. – Хватит молоть чушь, воровка. Решила девок извести? Дрянь такая! Да я тебя…
Над головой младшей взвилась тень, по маленькой подсобке, где мы сидели, пронесся скрежет, тумбочка в углу вдруг затряслась мелкой дробью, дверь хлопнула, и защелка на ней самопроизвольно закрылась. Комнату накрыли сумерки, погасив две свечи на столе.
- Бабушка, - взвизгнула Верита, попятилась, запнулась о ножку стула и упала на пятую точку.
- Гнилое отродье, вся в папашу-простолюдина.
- Бабушка! Я все исправлю, не гневайся…
- Исправишь, куда ты денешься, - старухина тень зловеще нависла над нашей старшей. А потом ее контур побледнел, и растворился. Я бросилась к Агрите. Девчонка еле стояла на ногах, белая, точно мертвец, глядеть страшно. Затрясла ее за плечи, и почувствовала, что она оседает. В это время в дверь подсобки забарабанили.
- Хозяйки, вы зачем заперлись. Что у вас за крики? Сенейры!
Верита, путаясь в юбке, вскочила с пола.
- Не мешай, все нормально, - крикнула она.
Я поддержала Агриту и усадила на стул, села рядом и обняла младшую за плечи. Верита заходила из угла в угол.
- Хорошо, я должна признаться, что была с вами немножко не честна.
- Немножко? – Вспыхнула я, закипая. – Тебе точные цифры назвать? Ты даже не пыталась скрыть то, что брала из кассы. А может и правда, инспектора из торговой палаты позвать?
- Не надо, - она села на топчан напротив нас и опустила голову. – Я не воровала, а просто приберегла кое-какие деньги.
- Сколько? – Плохо скрывая раздражение, спросила я. Верита помялась и неохотно ответила.
- Пятьсот золотых.
От такой цифры даже Агрита пришла в себя и подняла голову.
- Ну ты и наглая, - вздохнула младшая. – Да на эти деньги новую лавку купить можно.
- Это называется – приберегла, - засмеялась я. Почему-то вспомнился мой первый день в этом мире, когда я лежала, а надо мной читал молитвы каноник из храма. Вместо того, чтобы пригласить целителя, которому нужно платить, старшая пригласила храмовника.
Верита молчала. Она поникла, осунулась, уставилась в какую-то точку. Потом сказала.
- Говорите что хотите, делайте что хотите, мне все равно. Хоть все деньги забирайте, - и вдруг заплакала. – Я всегда одна. Брошенка, ненужная, и все, что у меня есть – лавка. Я загружаю себя работой, только бы не стоять на месте, только бы двигаться, не вспоминать, как смотрела на храм, в белом одеянии, радостная… И что было после этого. Вернее, не вспоминать того, что не случилось.