Дикие Земли - стр. 22
Я уставилась в пол, крепко сжав стакан в руке так, что стекло треснуло в знак протеста. Если не считать пульсирующей боли в пятках, я онемела. Мне ничего не хотелось, кроме как снять эти чудовищные туфли и где-нибудь в тени истечь кровью. Я сомневалась, что они это заметят.
Мысли путались, пытаясь сопоставить все, что я узнала в последний час. Откровение Кейдена ввергнуло меня в трепетное волнение, а это несвоевременное предложение руки и сердца, обрушившееся с неба, лишило надежды и радости. Двери моей позолоченной тюрьмы закрывались медленно, и я не замечала этого, пока они передо мной не захлопнулись.
– Нам необходимо многое обсудить. Давайте встретимся после завтрака и обговорим детали брачного контракта. К тому времени поезд уже прибудет в Прагу.
Слова Иштвана пронеслись у меня в голове, в то время как две женщины обсуждали два приема по случаю помолвки – здесь и в Бухаресте.
– Прага? – нахмурился Александр Лазар. – Надеюсь, охрана поезда удвоилась. Слышал, что движение Povstat[6] усилилось.
– Povstat – то же, что и армия Саркиса здесь. Такие люди есть и в вашей стране. Кучка головорезов, играющих в мужскую игру.
Повстанцы Povstat и защитники Саркиса – самые заметные группы сопротивления, которые сражались против обеих сторон, набирая силу среди чистокровных фейри и элиты.
– За последние две недели они взорвали два правительственных здания и четыре поезда.
– Я полностью уверен в своих солдатах. Они явно более обучены, чем шайка чрезмерно уверенных в себе хулиганов. – Иштван сделал глоток. – А теперь, можем ли мы поговорить о свадьбе вашего сына и моей дочери?
Дочь?
Я подумала о том, как бы сложилась моя жизнь, если бы отец был жив. Я бы вышла за Серджиу сотню раз, если бы это вернуло папу. Не было ни дня, чтобы я не скучала по отцу. Его смерть все еще потрясала меня. Все, чем я занималась, я делала для него, чтобы он гордился мной. Отец был жестким, суровым человеком со своими подчиненными, но оставался справедливым и добрым. Он был из тех людей, ради которых хочется работать усерднее, чтобы произвести впечатление и заслужить уважение. Я же видела мягкую сторону, доброту и теплоту. Я никогда не сомневалась в его любви. И в том, что отец гордился мной. Он бросил вызов родителям, влюбившись в женщину, которую они считали недостойной его положения. Мои родители так и не поженились. У меня даже не было фотографий матери. Их история любви оказалась короткой, но страстной до самого конца. Мама забеременела и выносила меня. Мой дядя Андрис говорил, что отец изменился после ее смерти. Сам папа редко рассказывал о маме, но когда заговаривал, то в словах проскальзывали лишь любовь и почтение, которые он испытывал к ней.
– Kicsim, твоя мать… она была очень умной. Не думаю, что у меня имелся хоть какой-нибудь шанс переплюнуть ее в этом. Она была сильной, веселой, а ее красота… она могла улыбкой поставить меня на колени. – Отец убрал прядь волос с моего лица. – Ты так на нее похожа. Темные волосы и глаза. И такая же свирепая натура. Ты даже не представляешь, насколько ты особенная. Никогда не занижай себе цену.
Мой отец так и не смог смириться со смертью матери, любя ее до самого последнего вздоха.
Он бы никогда не захотел для меня такой жизни.
Воображаемые стены сдавливали меня, перекрывая воздух, паника поднималась внутри. Прием словно окутало дымкой, и он стал каким-то далеким. Мне нужно было убраться отсюда. Каждое слово, произносимое о моей неминуемой судьбе, эхом отдавалось в моей голове. Желание закричать и разбить стакан о пол заставляло меня удерживать его еще крепче.