Дикие сердцем - стр. 6

– Это потому, что я не бываю на солнце, – отозвался Сейлор. – Я не такой огнеупорный, как ты.

– О, я знаю, – сказала Лула. – Сейчас много пишут о том, что люди, даже дети, заболевают раком кожи. Потому что озоновый слой разрушается. Мне кажется, правительство должно с этим что-то сделать.

– Что, например? – спросил Сейлор.

– Ну, скажем, оберегать нас от открытого космоса, – заявила Лула. – А то в одно прекрасное утро взойдет солнце и прожжет планету насквозь, как рентгеновский луч.

Сейлор рассмеялся.

– Ну до этого дело не дойдет, милая, – сказал он. – По крайней мере, пока мы живы.

– Сейлор, я думаю о будущем. Что, если у нас будут дети и у них тоже будут дети? Ты что же, не расстроишься, если здоровенный столб пламени обрушится на твоих правнуков?

– Глупышка, да они в это время будут уже бьюики на Луне водить.

Лула уставилась на воду. Солнце уже почти зашло, в сотне ярдов к югу от отеля зажегся сигнальный огонь на маяке, и через канал протянулась дорожка света. Несколько минут Сейлор и Лула молчали. На соседней веранде какая-то женщина расхохоталась диким, безумным смехом, и Лула изо всех сил сжала руку Сейлора.

– Ты в порядке, милая? – спросил Сейлор, растирая руку там, где она ее сжала.

– Вроде да, – ответила она. – Извини, что я тебя так схватила, но это было так ужасно… Точно гиена расхохоталась.

– Никогда не слышал, как смеются гиены.

– Я их видела по каналу «Нэйшнл Джиогрэфик».

– А мне показалось, что старушка просто неплохо проводит время.

– Из всех кинозвезд, – продолжила Лула, – лучше всех смеется Сьюзан Хейуорд[6]. У нее такой замечательный горловой смех. Ты видел ту старую картину, забыла название, где она играет женщину, которую отправляют то ли на электрический стул, то ли в газовую камеру?

– Не-а, – ответил Сейлор.

– Она вышла замуж за наркомана, который ее избивал. А еще она дружила с грабителями, потом произошло убийство, она была меньше всех в этом виновата, но ее приговорили к смерти. Она там много смеялась.

– Пока ее не прикончили, – добавил Сейлор.

Лула кивнула:

– Угу. Но мисс Сьюзан Хейуорд не изменила своему смеху.

– Ты не проголодалась? – спросил Сейлор.

– Я бы поела, – ответила Лула. – Но сначала мне нужен поцелуй, милый. Хотя бы один.

Лула надела свою любимую ночную рубашку, розовую, короткую, и прижалась к Сейлору, который валялся на животе в одних трусах и смотрел по телевизору шоу.

– Неужели тебе нравится этот идиотизм? – спросила Лула. – Не похоже, чтоб у этих людей была хоть одна стоящая мысль в голове.

– Ну и что, – буркнул Сейлор, уставившись в телевизор. – Ты хочешь мне сказать, что тебе пришла в голову стоящая мысль?

– Почему ты сразу на личности переходишь? – надулась Лула. – Я просто хотела сказать, что ты мог бы книжку почитать или еще чем заняться. В телевизоре люди выглядят такими противными, они так пыжатся, точно надувные куклы. И смотрятся в цвете как-то нездорово, уж лучше черно-белое изображение.

Сейлор что-то пробормотал.

– Что, милый? – спросила Лула.

– Знаешь ли, детка, в «Пи Ди» не было телевизора. Они там не особенно заботились о досуге заключенных. Так что уж не обессудь.

Лула наклонила голову и поцеловала Сейлора в щеку.

– Прости, родной, – сказала она. – Я иногда забываю, где ты провел эти два года.

– Двадцать три месяца, восемнадцать дней, – уточнил Сейлор. – Не стоит прибавлять лишнего, и так достаточно.