Дикие розы - стр. 26
– Он вызвался караулить первым.
– Вот как! Значит, все-таки опасаетесь, что моя тетя нас разыщет.
– Вовсе нет, и это несмотря на все ваши попытки задержать нас. – Он едва не рассмеялся, заметив мелькнувшую на ее лице растерянность. – Больная нога не позволит ей ехать верхом, а отправить своих парней одних, она не решится: в лесах полно разбойников и множество других опасностей. Так что ложитесь спать и ни о чем не тревожьтесь.
– А где постель? – Нахмурившись, Элла обвела лагерь взглядом и обнаружила лишь одеяла, брошенные на землю неподалеку от костра. – Здесь только одно место.
– Да, одно, так что сегодняшнюю ночь нам придется провести бок о бок.
И Харриган выудил из кармана знакомую пару наручников.
– Вам когда-нибудь говорили, какой вы отпетый негодяй?
– Так убедительно, как вы, мисс Карсон, ни разу.
Хоть и не без смущения, но Элла сумела дать понять, что ей надо уединиться, перед тем как лечь спать. Харриган подозвал Джорджа и позволил ей самой отыскать укромное место.
Вскоре Элла вернулась и, даже не повернув головы в сторону Харригана, прошествовала к одеялу. Ей удалось справиться со смущением, но девушка знала, что, пока находится в компании двух мужчин, от неловкости избавиться не удастся. Они старались не нарушать необходимое ей уединение, но сейчас Элла не испытывала к ним никакой благодарности, поскольку считала виноватыми во всех ее неудобствах. Не свяжись они с Гарольдом, никто из них не оказался бы в такой неловкой ситуации.
Харриган со вздохом принялся сгребать головешки в центр костра, не в силах избавиться от мысли, что Гарольд Карсон выбрал не самый достойный способ вернуть племянницу в семью. К тому же он не совсем понимал, почему бы просто не оставить девушку с горячо любящей ее тетей, пусть и весьма эксцентричной особой. Для Харригана было очевидно, что Луизу, а вовсе не Гарольда, Элла считала своей семьей. Злополучное дело о наследстве вполне можно было полюбовно разрешить через адвокатов. Махони все больше склонялся к мысли, что помимо своей воли оказался вовлеченным в самый центр семейной распри.
Харриган подошел к постели, сооруженной из одеял, сел и не спеша стянул сапоги, но когда протянул руку к запястью Эллы, чтобы приковать к себе на несколько часов сна, та отпрянула. Явно рассерженный, он потянулся к ней опять, и около костра завязалась настоящая схватка. Если Харриган старался не сделать Элле больно, то она явно не испытывала угрызений совести и колотила его изо всех сил. Когда ему наконец удалось, буквально пригвоздив девушку к постели, приковать ее руку к своей, он ловил воздух открытым ртом и морщился от саднивших глубоких царапин на лице и руках.
Харриган смотрел в ее раскрасневшееся, рассерженное лицо, и постепенно до него доходило, что лежит он не на одеяле, а на мягком девичьем теле, но вместо того, чтобы отпустить девушку, он устроился на ней поудобнее и едва заметно усмехнулся, заметив, как округлились ее глаза. Он мечтал о чем-то подобном с того момента, когда впервые ее увидел, и сейчас ему показалось, что во взгляде Эллы мелькнула искорка интереса, словно она прочитала его мысли и они совпали с ее собственными.
– Вы посадили меня на цепь, ну и радуйтесь! Можете теперь со спокойной душой слезть с меня! – с вызовом проговорила Элла неожиданно севшим голосом, про себя моля Бога, чтобы ирландец не почувствовал, как будоражит ей кровь это щекотливое положение.