Дикая весна - стр. 33

Малин садится на одну из кроватей. Кладет ладони поверх натянутого белого покрывала.

Сестренки. Они наверняка дружили. Были лучшими подругами. «Мы против всего мира!» Так иногда бывает у сестер. И у братьев тоже.

Тут лампочка под потолком мигает, раздается щелчок, и комната снова погружается в темноту, и Малин вновь чудится тот свистящий звук, который она слышала на площади.

Она видит в темноте комнаты тот глаз на площади. И щеку, оторванный кусок человеческого лица, детского лица. Перед ее внутренним взором отчетливо стоит теперь эта картина, и она знает, что и глаз, и щека принадлежат одной из девочек – не важно, кому именно, пусть это будет щека обеих девочек-близнецов.

«Пусть им будет там хорошо», – просит за них Малин, и звук исчезает. Она на ощупь пробирается по темной комнате, так что весь мир кажется ей черным.

Малин, Малин.

Мы видим, как вы с Заком обыскиваете нашу квартиру, слышим, как вы ругаетесь при виде наших кроваток.

Красивые, правда?

Ничего странного вы не найдете, ничего необычного. Лишь самые обычные вещи и бумаги, да еще фотографии из жизни, где всё как у всех.

Ведь правда?

Близнецовая жизнь. Любовь вдвойне, счастье вдвойне.

Мама спит.

Как ты думаешь, она будет снова здесь жить?

Мы никогда уже не будем…

Теперь наш дом – мир чувств.

Всех чувств. Здесь есть все, что может испытывать человек, – даже то, что расположено далеко за пределами высказанного.

Здесь темно и холодно. Словно долгой весенней ночью, и мы хотим, чтобы мама и папа пришли и обняли нас.

Но где же наш папа, Малин?

Где он?

Где они?

Теперь вы закрываете дверь в то, что было когда-то нашим домом.

На лестнице ты оглядываешься, Малин, и ломаешь голову, что это за смутные контуры видны в темноте.

Ты снова слышишь свист. Или это пение птиц?

Это всего-навсего мы, Малин, наши парящие в воздухе тела, ищущие покоя, пытающиеся присвоить себе космос.

Но у нас не получается, Малин. Мы не можем обрести покой.

Карим Акбар сидит в своем кабинете – у него такое чувство, что он прикован к креслу. Кожа спинки перегрелась, и он тоскует по телу своей новой женщины, по всему, что с ней связано.

Он хочет услышать ее голос, в каждом звуке которого звучит ее острый ум. Он хочет почувствовать ее дыхание, когда она шепчет ему на ухо, почувствовать ее желание, ее страсть – как вся природа жаждет жизни по весне.

Его бывшая жена, которая уехала в Мальмё с коллегой-психологом и сыном Байраном, пусть катится к черту.

Водопад влюбленности.

«Это я могу себе позволить», – думает Карим.

Вивианна – прокурор, приехала из Норрчёпинга год назад. Она на пять лет моложе. Она никогда не играет в поддавки, она умна – и словно пробуждает в нем хищника своими устремлениями, она заставила его снова стремиться к карьерным успехам, а сама наверняка станет генеральным прокурором.

Только что звонила министр юстиции. Она хотела услышать о положении дел, о ходе следствия. Карим вовсе не удивился ее звонку, ведь во всех новостях они со своей бомбой – главная новость дня.

У него включен телевизор. Новости. И вот он видит съемки Линчёпинга, видит себя самого, а за окнами полицейского управления парковка уже опустела, уличные фонари придают странноватый желтый оттенок весеннему вечеру, который, как понимает Карим, весьма прохладен.

Вот на экране лицо министра юстиции. Прокуренное, морщинистое и строгое.