Дикая степь - стр. 46
Иными словами, мы с Бо собирались произвести разведку: кое-что снять, записать, сфотографировать, подсобрать материалец какой-никакой и в дальнейшем товарища хана некоторым образом прошантажировать. Нет, не нагло и развязно, как в кино показывают, а так себе – самую малость, слегка. Ты хороший парень, и мы тоже ничего себе пацаны. Вот что у нас есть – глянь-ка. Мы ничего такого не просим: ты только отдай назад что взял – с тебя не убудет. А мы взамен клянемся молчать до гробовой доски и любить тебя как брата…
Экипировались соответствующим случаю образом – благо в средствах мы не стеснены. Взяли ноутбук с наработанной базой и адресом в Интернете, цифровую видеокамеру, два диктофона, пару портативных фотоаппаратов и кое-какие шпионские штучки из арсенала фирмы, возглавляемой Бо. Я очень хотел прихватить пару хороших стволов, но Бо категорически отверг такое заманчивое предложение:
– Мы там стрелять не собираемся. Да и спокойнее так: сам знаешь, когда оно под рукой, трудно удержаться от соблазна…
Ну вот: собрались, посовещались, экипировались, сели на вишневый джип «Grand Cherokee», принадлежащий Бо, – и покатили себе потихоньку. Благо мой родной Новотопчинск тут неподалеку – каких-нибудь восемьсот километров…
…Мерная поступь корабля пустыни действовала не хуже хорошего транквилизатора. Если бы не дурные мысли да неудобное положение, давно бы уже заснул: солнышко ласково припекает, птички щебечут, травами пахнет так хорошо… А с другого верблюжьего бока соблазнительно храпит мой толстяк. Бо вообще фаталист по натуре: если он будет точно знать, что вечером ему предстоит умереть, то это событие ни в коем случае не будет воспринято им как повод для отказа от хорошего обеда с последующим двухчасовым сном.
А меня терзали дурные предчувствия. Что-то подсказывало, что испытание, уготованное мне монахами в случае смерти травмированного тибетского инока, – полнейшая дрянь. Не будут меня там феи степные ласкать, игриво прислоняясь к организму разными местами и проверяя, скольких за раз я смогу удовлетворить в нетрадиционных позах. И пить армянский коньяк наперегонки с главным монашеским обжорой не заставят. А будет там скорее всего какая-нибудь летальная пакость…
– Приехали? – несколько нервозно поинтересовался я, когда после достаточно продолжительного времени передвижения караван вдруг стал.
– Ты хотел сказать: «Пи…дец, приехали!»? – хриплым ото сна голосом отозвался Бо и, прокашлявшись, задал вопрос приставленному к нашему верблюду монаху.
– Спасибо, ты добрый, – пробормотал я. – Если тебя когда-нибудь поведут расстреливать, я тоже от души посмеюсь.
– За нами кто-то наблюдает, – перевел Бо ответ монашка. – Они встали, потому что не хотят показывать направление движения.
– Вот даже как! – тихонько порадовался я. Наблюдают – это хорошо. Эти наблюдатели могут оказаться дотошными государевыми людьми и припрутся поинтересоваться – кто да кто тут по степям на верблюдах гуляет? То есть у меня есть шанс… – А кто наблюдает? И вообще, хотелось бы хоть краешком узнать, куда нас волокут? Знаешь – такое нездоровое любопытство разбирает, может, даже некоторым образом неуместное в данной…
– Да я тебе скажу – куда, – лениво прервал мои словоизлияния Бо. – Помнишь, у меня дядя – брат отца?