Дикая - стр. 27

Во мне закипал бессильный гнев.

- Еще минута, и медведь разорвал бы меня на части, - скрипя зубами, закончила я. - Алешин помог, он проезжал мимо, затормозил рядом, и я успела запрыгнуть. Мы уехали оттуда. Было темно и скользко, нас постоянно вело, поэтому домой отправились на рассвете.

- Где вы были? - ужаснулась Анфиса.

- В охотничьем домике. Я была вся грязная и промокшая. Он просто дал свою одежду. И все.

Замолчав, я уткнулась взглядом в свои босые ноги. Мне не хотелось смотреть на изменившиеся лица родных, они сейчас вызывали только раздражение. А на Кирилла я боялась взглянуть.

Однако, движение в его стороне привлекло мое внимание. Поднявшись с земли, он сплюнул на землю сгустком крови, вытер губы тыльной стороной ладони и подошел ко мне. Я думала он скажет что-то ужасное. По поводу моей сумасшедшей семейки или что-то вроде “лучше бы не спасал”. Но нет.

Он молча забрал свой шлем из моих рук, повесил его себе на локоть и уселся на мотоцикл.

Все молчали, боясь заговорить с ним. Братья пристыженно застыли, виновато переглядываясь между собой. А Кирилл, между тем, завел свой мотоцикл, щелкнул подножкой и поехал прочь, оставляя за собой брызги грязи.

В полной тишине мы смотрели ему вслед.

**

9. Глава 9

Дома я рассказала все заново. Конечно, без ненужных подробностей, о которых я бы предпочла забыть, а лишь все, что касалось эпизода с медведем. Слава Богу, Кирилл не оставил на моем теле никаких следов, поэтому мне с легкостью удалось утаить все самое ненужное.

Отец хмурился, но молчал. Мать была необыкновенно добра, а братья виновато кряхтели, но ни один не соизволил извиниться передо мной за пощечину или шлюху.

- Как же ты теперь к Алешиным пойдешь? - при всех спросила Анфиса.

Было видно, что она недовольна происходящим, но веского слова в доме она не имела. А потому свое мнение оставляла невысказанным.

- Понятия не имею.

- Ничего. Позже пирог испечем. Отнесешь ему, извинишься, - изрекла мать. - Что поделать, неправильно друг друга поняли.

Я промолчала, хотя внутри меня опять закипал гнев. Ну, конечно. Неправильно друг друга поняли. Особенно он их, ага. Но признаться вслух что налажала именно наша семья она ни за что не сможет. Никто из них.

Поджав губы, я поднялась с лавки. На мне все еще была его футболка, а ноги были в грязи и прилипших хвойных иголках.

- Пойду помоюсь.

- Конечно, а потом отдыхай, - задабривала меня мать. - Вечером отнесешь пирог. Думаю, он уже остынет.

Пирог или Кирилл?

То, как они поступили с ним, по-прежнему не укладывалось в моей голове. А еще я вдруг поняла, что не имела права на ошибку. Я вообще не имела никакого права в этом доме. И если я хочу быть частью своей семьи, то мне придется с этим смирится.

Может, поэтому Дуняша сбежала? Потому что захотела право быть самой собой вернуть себе назад? Ох, как все сложно.

Оставив тяжелые думы, я отправилась в баню отмываться. И заодно стирать свою одежду.

Вечером, как мать и обещала, она всучила мне красиво упакованный горячий ягодный пирог, который мне помогла спечь Анфиска, и отправила к Алешиным. Кроссовки были еще мокрыми, поэтому я обула резиновые калоши, в которых обычно помогала в хлеву. Почему-то появляться в их дворе без обуви стало для меня постыдным. Я вдруг словно осознала, как выгляжу со стороны. Ну точно, дикая.