Дикая роза - стр. 53
Она медленно повернулась, подошла к нему, обхватила его лицо ладонями и поцеловала. Поцелуй был жарким, голодным. Мод почувствовала руки Макса на своей талии, потом на спине. Макс притянул ее к себе. От него исходил жар. Такой же жар она ощущала внутри себя. И вдруг ей захотелось Макса так, как еще никогда она не хотела ни одного мужчину. Неистово. Отчаянно.
– Где? – прошептала она.
– В моей комнате, – ответил он. – Через полчаса.
Он вложил ей в руку ключ с выгравированным номером. В Кедлстоне все комнаты для гостей имели номера. Мод снова поцеловала Макса, укусив его за губу, после чего быстро ушла. Каблуки ее туфель стучали по мраморным плитам. Она шла по террасе, слушая громкое биение собственного сердца.
Назад она не оглянулась. Ни разу. Поэтому она не увидела улыбки, появившейся на губах Макса фон Брандта. Улыбки с оттенком печали. Улыбки, не затронувшей его глаза.
Глава 12
– Призываю вас к порядку! Призываю вас к порядку! – надрывался спикер палаты, стуча молоточком. – Попрошу соблюдать порядок!
Его никто не слушал. По обеим сторонам от прохода члены парламента шумно одобряли закончившееся выступление и столь же шумно возражали.
– Джо, вы опять пробрали их до мозга костей, – прошептал ему лейборист Льюис Мид, депутат от Блэкхита. – Неужели вам всегда нужно брать самые злободневные темы? Почему бы для разнообразия не взять что-нибудь полегче? Скажем, новые цветочные кадки в Хакни-Даунсе? Или дополнительные скамейки в Лондон-Филдсе?
Джо засмеялся. Он откинулся на спинку инвалидной коляски, зная: пройдет еще несколько минут, прежде чем спикеру удастся восстановить порядок. Ожидая, пока собравшиеся успокоятся, Джо обвел взглядом зал, затем поднял глаза к высокому потолку с изящными готическими оконами и галереями, облицованными деревом. Все это, в сочетании с высокими створчатыми окнами и длинными скамьями с наклонными спинками, неизменно вызывало у него ощущение, что он находится в соборе. Такая схожесть очень нравилась Джо, ибо во всей Британии не было для него места священнее парламентской палаты общин, и никакое иное служение не могло сравниться с его членством в парламенте.
Для Джо политика являлась религией, а палата – его амвоном. Он только что выступал со всем пылом и красноречием, не уступая самому ревностному проповеднику-евангелисту. Жаль, что к этому священнодействию нельзя было добавить серы. Она бы оказалась совсем не лишней.
– Это мое последнее предупреждение! – взревел спикер. – Прошу почтенных джентльменов немедленно вернуться на свои места! В противном случае мне придется удалить вас из зала!
Один за другим стоявшие начали рассаживаться: консерваторы, либералы, лейбористы. Джо увидел возмущенного Черчилля. Хендерсон и Макдональд радостно улыбались. Асквит тер лоб.
Джо открыл сегодняшнюю сессию, выступив с новым законопроектом о реформе образования. Он потребовал от правительства расширить существующие школы, построить семьдесят новых, повысить минимальный возраст выпускников, а также ввести образовательные программы в десяти королевских тюрьмах. Выступление вызвало шумную и неоднозначную реакцию.
– Это полнейший абсурд! – выкрикнул владелец пяти швейных фабрик сэр Чарльз Мозьер, едва Джо закончил выступать. – Правительство не может принять такой закон. Он разорит государство.