Дикая птица - стр. 32

– Я просто боюсь потерять тебя, – он говорил ласково, пытаясь перехватить её ладонь. – Ты же дороже всего на свете для меня, душа моя!

– Я не твоя собственность, царь! – Рогнеда выпрямилась и посмотрела на Радомира сверху вниз. – И не потерплю подобного обращения!

Радомир вскочил на ноги и попытался её обнять.

– Просто дай мне то, чего я хочу, – прошептал он, руки скользили по её бёдрам и спине. – Ты всегда была добра ко мне. Так не упрямься сейчас, и я всё тотчас позабуду. И прощу тебя, звезда моя.

Рогнеда попыталась оттолкнуть его, но он был силён и непреклонен. Магия в крови закипела, но Рогнеда заставила её замолчать. Нельзя, иначе всё напрасно, и не видать ей престола. И не видать свободы.

Рогнеда закрыла глаза, стараясь не думать о теле, что навалилось на неё, стараясь не думать о влажных губах, что покрывали её кожу поцелуями. Что же это? Раньше всё давалось ей так легко и просто. Почему оно так переменилось?

– Ну же, будь нежнее, – прошептал Радомир, и она, улыбнувшись, обхватила его шею и притянула к себе.

Когда всё было кончено, Радомир ласково поцеловал Рогнеду в губы и покинул остывшую баню. А она лежала на лавке, смотрела на потолок в белой дымке и думала, что избавится от Радомира, как только они поженятся.

– Я стану свободной, – прошептала Рогнеда и закрыла глаза.

На заборе у дома Рогнеду ждал ворон с привязанным к лапке посланием. Он лениво чистил перья и недовольно глядел по сторонам. Почтовые вороны не любили задерживаться. Когда Рогнеда приблизилась, ворон протянул лапу и требовательно каркнул.

– Не ворчи, – цыкнула Рогнеда и отвязала послание. Внутри её ждал знакомый убористый почерк. Она раздраженно выдохнула.

«От тебя давно не было вестей. Надеюсь, ты помнишь, что стоит на кону. От тебя зависит судьба нашей семьи, нашего княжества. Не подведи меня. Помни, чему я тебя учил».

«От тебя давно не было вестей». Вестей? Он хотел сказать «денег». Деньги – вот единственное, что его заботит.

Рогнеда скомкала пергамент и бросила на землю. Мог бы и не напоминать. Она и сама всё прекрасно помнила. Как можно забыть то, к чему тебя готовили половину жизни? Отец всегда отличался властолюбием и тщеславием, что, впрочем, не помешало их семье обнищать ещё до того, как Рогнеде исполнилось пятнадцать. Больше двух дочерей и почившей много лет назад супруги отец любил только карты. Интересно, на сколько хватит царской казны, когда Яровид запустит в неё свои лапы?

«Если, конечно, я ему позволю».

У Рогнеды уже давно были свои планы на престол. И потакание прихотям отца в них не входило. Слишком долго она прожила вдали от дома, чтобы всё ещё прогибаться под влиянием отца. Рогнеда растоптала записку и направилась к дому, но на полпути остановилась, вернулась, подобрала пергамент и расправила его, снова уставившись на ровные строчки.

– Мог бы спросить, как у меня дела. Хотя бы раз, – пробормотала она листу, аккуратно сложила послание и спрятала в рукав.

На крыльце, забросив ногу на ногу, сидел Финист. Завидев Рогнеду, он потянулся, зевнул и закинул руки за голову. А Рогнеда выругалась про себя – она совсем забыла про этого дуболома.

– Ты понимаешь, что использование сон-травы на гвардейце тянет на добрый месяц в темнице?

Рогнеда прошла мимо.

– Не понимаю, о чём ты.