Дикая дивизия. Дроздовцы в огне - стр. 2
В ходе повествования Туркул старался подчеркнуть ничтожество красных и свои лихие атаки на «большевистские орды» столь явственно, что у открывшего книгу непредвзятого читателя могут возникнуть сомнения: а как вообще этот сброд мог одержать победу в Гражданской войне. Ответ имеется и у Туркула, считавшего численное превосходство большевиков главным фактором победы, однако одно это превосходство всего не объясняет. Образы офицеров (капитан Иванов), сестер милосердия (Вера Фридман), даже солдат (Самурцев) и вчерашних пленных красноармейцев удались Антону Туркулу более всего.
Трогательным выглядит рассказ о французском бульдоге – спутнике Туркула на фронте, и все же многое в повествовании остается за его рамками. И этим многим является правда о формах и методах борьбы в Гражданской войне, используемых Туркулом и хорошо известных всем его подчиненным. Именно о нем и его альтер эго, молодом генерале Владимире Манштейне, Лукаш напишет впоследствии: «Генерал Туркул и генерал Манштейн – самые страшные солдаты самой страшной Гражданской войны. Генералы Туркул и Манштейн – это дикое безумие дроздовских атак во весь рост без выстрела, это немое бешенство непобедимых дроздовских маршей. Генерал Туркул и Манштейн – это беспощадные массовые расстрелы, лохмотья кровавого мяса и подбородки, раскроенные вороненой рукояткой нагана, и гарь яростных пожаров, вихрь безумия, кладбищ, смерти и побед».
Если рассматривать этих исторических персонажей в отдельности от совершенных ими поступков, то нельзя не выразить восхищение их личным мужеством и бескомпромиссностью поведения. Они по-своему милосердны к «заблудшему» русскому человеку и всегда готовы предоставить ему возможность искупить искус социализма готовностью послужить правому делу. Вместе с тем они беспощадны к большевизму и к носителям этой идеи, ибо на себе испытали ее разрушительную жестокость.
Начальник Туркула, полковник Михаил Гордеевич Дроздовский, безрадостно отмечал в своем дневнике во время знаменитого похода из Ясс на Дон: «А в общем – страшная вещь гражданская война; какое озверение вносит в нравы; какою смертельною злобой и местью пропитывает сердца; жутки наши жестокие расправы, жутка та радость, то упоение убийством, которое не чуждо многим из добровольцев. Сердце мое мучится, но разум требует жестокости. Надо понять этих людей: из них многие потеряли близких, родных, растерзанных чернью, семьи и жизнь которых разбиты, имущество уничтожено или разграблено, и среди них нет ни одного не подвергавшегося издевательствам и оскорблениям; надо всем царит теперь злоба и месть, и не пришло еще время мира и прощения… Что требовать от Туркула, потерявшего последовательно трех братьев, убитых и замученных матросами, или Кудряшова, у которого недавно красногвардейцы вырезали сразу всю семью? А сколько их таких?»
Пожалуй, только с этой точки зрения и стоит оценивать деятельность Антона Васильевича Туркула и его соратников при прочтении книги, которая, без сомнения, получилась небезынтересной. Судьба ее в эмиграции сложилась довольно счастливо. Отдельными изданиями она выходила в Белграде и Мюнхене, Вашингтоне и Франкфурте-на-Майне.
Неизбежное будущее столкновение с большевизмом легко угадывается в общественной риторике Туркула накануне 1941 года. Он искренне призывал наиболее активную часть эмиграции к участию в подготовке нового «крестового похода». Человек действия, он без сожаления покинул РОВС, убежденный, что деятельность руководства этой организации не отвечает первоначальным задачам союза, упрекая их в бездеятельности и отходе, со смертью генерала Кутепова, от форм активной борьбы с большевизмом, заключавшейся в усилении террора на территории СССР.