Дикарь - стр. 31
— Ого! А как он здесь оказался? Уж явно поблизости такой работы нет. Непохоже, что он в отпуске лошадьми и дровами занимается. Выглядит, будто сбежал и остался здесь навсегда.
— Шубу сними, Забава, а то заживо сгоришь. Помрёшь. Нельзя перегреваться.
— Если продолжу посещать деревенские мероприятия и кататься на машинах местных жителей, точно помру. — Слушаюсь хозяйку, стягиваю куртку и шарф, кладу на соседний стул и вспоминаю свою глупость.
Стыдно.
— Да ладно, ребята у нас неплохие, просто ты их с ума свела своей красотой, вот они немного и растерялась.
Удивлена, что Степановна уже в курсе. Вроде только что приехали.
— Откуда вы знаете?
— Так Сёма мне всё рассказал. Раньше вашего прискакал. Тебя Данила аккуратно на Призраке вёз, медленно, боясь угробить, а они с Петькой по дороге на колхозную телегу запрыгнули. Вот как вернулся, так в щель забора мне и давай жаловаться. Он к Михайлову тебя очень ревнует. Просил сообщить, если тот вдруг тебя ко мне не притащит, а домой потянет.
Закатываю глаза, ну этот Семён даёт. Просил не рассказывать Степановне и сам же всё ей растрепал.
— А насчёт вашего Данилы — да, очень аккуратно он меня вёз. Просто с комфортом, — говорю с нескрываемым сарказмом. — Вниз головой.
Степановна смеётся и, поднявшись на деревянную табуретку, ставит банку на тёмную полку.
— С Данилой тебе вряд ли что-то светит, он одинокий волк, обжёгся — и всё, лучше к Семену присмотрись. Он хлопец замечательный и заинтересован.
Слушаю, анализируя слова хозяйки, и никак не могу поверить в то, что сказала Степановна. Чёрт с ним, с Семёном. Вспоминаю, что судмедэксперт — это самый настоящий врач, который изучает травмы, даёт заключения о тяжести и способе их нанесения, участвует в проведении ДНК-тестов, ищет причину смерти. Важный и грамотный человек. Выходит, что дикарь не такой уж и дикарь.
— Значит, он работу бросил? Михайлов ваш.
Степановна тянется к окнам, поправляя белоснежные шторки.
— Вот неугомонная. Говорю же, не для тебя он. Уволился, уехал, потому что хороший. — Поправляет платок, завязывая туже, затем идёт к следующему окну.
Приподнимаю брови в удивлении.
— Это как? Расскажите, расскажите. Очень прошу.
Степановне, как любой бабе, неймётся поделиться.
— Но обещай, Забава, что ты могила.
Поднимаю с пола Ваську прижимаю к себе. Киваю несколько раз подряд.
Степановна ставит чайник на плиту, достаёт печенье.
— Работа у него такая, что порой играет решающую роль при приговоре. Сама понимаешь, он может судьбу человека поменять. И этим многие пользовались. Или по невнимательности, или намеренно, увы, это не редкость.
Глажу Ваську, приоткрыв рот. Слушаю.
— Михайлову, ясно дело, это не нравилось. И лез он куда не следует. Знаю два случая, про них в газете писали. Первый про одного парня, он на производстве работал. Зимой с приятелем-ровесником гуляли на улице, выпили. А к ним подошёл мужик, тоже нетрезвый. — Степановна открывает шкафчик, достаёт заварку, продолжая: — Завязалась драка. В результате мужик остался сидеть на земле, а парень с приятелем ушли восвояси. Не помню, как их фамилии. Но незнакомец не вернулся домой, его нашли во дворе, недалеко от того места. Мёртвого.
Охаю, продолжая гладить кота и внимать каждому слову.
— Следователи быстро всё вычислили, экспертизу, ясно дело, провели, мол, смерть наступила в результате черепно-мозговой травмы. Ребят сразу в СИЗО. Там они провели год, пока суд шёл.