Дикарь - стр. 31
- Здравствуйте, Вероника Львовна! Я так рад, так рад вас видеть... вы даже себе не представляете..! Хотя мне, конечно, очень стыдно за то, как вас приняли в этом доме.
- О, не стоит, - растерялась я от излишней сердечности совершенно незнакомого человека, но руки ему подала. Нет, конечно, мы наверняка встречались прежде, только вот, скорее всего, это было очень давно. - Ээ, Илья Петрович, верно?
- Абсолютно верно! - кивнул он, следка потряхивая мои руки. - Батюшка этого... с позволения сказать, троглодита и комедианта... Давайте, может быть, пройдём в гостиную? Это очень хорошо, что я застал вас одну - мне совершенно необходимо переговорить с вами наедине. Жаль, что я не сообразил сделать этого раньше...
Мы переместились в просторную, красиво отделанную комнату с диванами и камином. Я скромно присела на диван, Илья Петрович - рядом, но на приличном расстоянии.
- Прежде всего, я обязан принести вам глубочайшие извинения за тот спектакль, свидетельницей которого вы стали вчера...
Я знала, что он сейчас примется, как мой отец, долго и церемонно расшаркиваться со мной в лучших традициях интеллигенции, и позволила себе перебить его:
- Простите, но я считаю, что это совершенно неуместно. Не вы должны извиняться.
- Позволю себе не согласиться. Всё-таки мы с Тимуром не чужие люди...
- Вашему сыну тридцать лет - вы ведь не планируете до старости валить на себя все его грехи?
Старый профессор слегка отпрянул, плечи его поникли. Мне сразу стало стыдно:
- Илья Петрович, пожалуйста, не расстраивайтесь и не вините себя ни в чём. Я завтра уеду, передам материалы в редакцию и через неделю уже не вспомню об этом глупом инциденте...
Он покачал головой:
- В этом-то всё и дело! Именно это меня и расстраивает! Что он опять... опять распугивает своими дурацкими фокусами людей, которые... - учёный замялся. - Вероника Львовна, вы поймите: Тимур - хороший мальчик, просто он... ну, как бы вам сказать, особенный. Эта особенность принесла ему много огорчений в жизни, поэтому он так странно реагирует на некоторые вещи.
- Я понимаю. Но позвольте заметить: Тимур Ильич - давно не мальчик, и от него не требуется какого-то особо душевного гостеприимства. Если бы он вёл себя холодно и скупо отвечал на вопросы, я бы приняла это как само собой разумеющееся. Он же...
- Дикарь, эгоист и просто идиот! - громогласно раздалось от двери.
Мы с Ильёй Петровичем синхронно оглянулись и увидели там хозяина. Он стоял у входа в комнату, весь в чёрном, с мрачным выражением лица и скрещёнными на груди руками.
- Что ж вы замолчали, Вероника Львовна? Разве не такого вы обо мне мнения?
- Тимур, зачем ты так? - расстроенно пробормотал его отец.
- Как? Говорю людям правду в лицо?
- Правду?! - фыркнула я. - И вчера вы тоже говорили и демонстрировали правду, Тимур Ильич? Что ходите по дому в шкурах животных, питаетесь сырым мясом и намерены завести со мной детей?
Несчастные глаза седого профессора в ужасе распахнулись, он схватился за сердце и привалился к спинке дивана.
- Отец! - взревел дикарь и бросился к родителю.
Я тоже склонилась к пожилому мужчине, но меня тут же грубо отпихнули:
- Уйдите отсюда! От вас одни беды!
Я вскочила на ноги в таком гневе и расстроенных чувствах, что у меня не осталось ни одного сомнения: вот теперь точно - конец! Я не останусь в этом доме больше ни на минуту! С меня хватит! И побежала собирать вещи. Пешком уйду, если понадобится. Видала я такие командировки в телевизоре!